DOI: 10.7256/2409-8698.2015.1.15762

Аннотация: В статье делается попытка ответить на вопрос: какая связь существует между философией и литературой? И в том и в другом случае речь идёт о глубинном личностном творчестве. Многие произведения поэзии мы называем философскими. В то же время философские мысли и идеи находят выражение в художественной форме с использованием образов и других выразительных средств, которые присущи искусству. Мы знаем философские произведения, которые изложены художественным языком. К примеру, древнеримский философ Тит Лукреций Кар написал философскую поэму «О природе вещей». Однако между философией и литературой можно обнаружить разнообразные и сложные связи. Автор ставит своей задачей выявить сходство и различие, существующие между философией и литературой как в отношении их предмета, так и языка. Автор использует методы различных направлений современной философии. Анализируя текст, он обращается к приёмам герменевтики и структурализма. При анализ философских проблем обращается к философской антропологии, лингвистической философии. Новизна статьи обусловлена попыткой показать, что литература нередко выступает как своеобразный аватар философии. В то же время можно видеть такую инверсию и применительно к философии, которая максимально сближается с литературой. Автор в этой связи рассматривает не только близость философии и литературы, но и их взаимные угрозы. Этот конфликт зародился уже в древние времена. Различные формы миропостижения находятся в состоянии конкуренции, оспаривая право своих мнимых союзников на абсолютный приоритет в раскрытии тайн и парадоксов мира. Особое внимание автор уделяет также аксиологическому измерению проблемы.

DOI: 10.7256/2306-1596.2014.1.11433

Аннотация: Дискурс об особенностях феномена Даниила Андреева в культуре конца ХХ-ХХI вв. только начинает приобретать форму научного междисциплинарного изучения, поэтому полагаем о целесообразности рассмотрения творчества писателя с позиций honos habet onus при его анализе в пределах культурной антропологии, литературоведения, эстетики, религиоведения. Предлагаем обратить внимание не только на необычное восприятие мира или неординарное литературное наследие, но и особенности мышления, ценностное ядро личности Д.Л. Андреева, исходя из идеи, что он – человек мистического плана, а не просто писатель в жанре "фентези" или философской лирики. А уж тем более, вряд ли его следует считать оригинальным философом только на основании создания неординарной концепции мироздания и истории человечества. Как исследователя "запредельного", и формы проникновения в него, предлагаем его считать Homo mysticus. Наша гипотеза прорабатывается на основании изучения биографических материалов и результатов его творчества в несколько необычных срезах, прежде всего патографическом, при попытке оценить основные причины формирования Д.Л. Андреева как одного из интересных мистиков ХХ века, оригинального мыслителя, апеллирующего к метаисторическим аспектам существования человечества и современной цивилизации. В качестве предмета исследования берутся стиль мышления, мифопоэтическое творчество и эсхатологические взгляды писателя. Как вывод, предлагается оценивать мировоззрение "вестника" и его ведущий компонент – эсхатологические мысли, в качестве "Человека мистического", учитывая особенности его как личности, источники неординарности его художественного мышления и таланта.

DOI: 10.7256/2409-8698.2015.3.16478

Аннотация: Предметом исследования является история изучения одного из ключевых памятников средневековой суфийской литературы — поэмы Махмуда Шабистари «Цветник тайны». Автор подробно рассматривает самую малоизученную страницу этой истории — средневековую традицию осмысления данного памятника. Сочинения этой традиции уже сами являются первичными источниками средневековой исламской мысли. Вместе с тем, в работе уделено внимание и тому, как поэма изучается и трактуется в современную эпоху иранскими, европейскими и российскими исследователями. Статья призвана дать изучающим творчество Шабистари доступ к основному комплексу исследовательской литературы. Работа опирается на общую методологию источниковедческого исследования. Средневековые первичные источники рассматриваются в контексте истории мысли. Особым вкладом автора в исследование темы является то, что в данной статье впервые в европейском (и в том числе российском) востоковедении дается подробное рассмотрение средневековой традиции комментирования памятника. Приводятся наиболее значимые современные работы, посвященные персидскому поэту. Поэма Махмуда Шабистари «Цветник тайны» демонстрируется как фундаментальный источник, породивший целую традицию литературных и теоретических сочинений по суфизму.

DOI: 10.25136/2409-8698.2017.2.22352

Аннотация: В статье осуществляется интерпретация рассказа Комацу Саке «Бумага или волосы». Произведение, написанное в 1963 году, оказывается созвучным современности, конкретнее – ее гламурному формату жизни. Оно актуализирует проблему выбора развития: по пути агрессивного наращивания инновационных технологий или их применения с бережным (с)охранением традиций. Выявлено, что рассказ, созданный в жанре сюрреалистической фантасмагории, включает в себя три пласта – ирреальный, реальный, сверхреальный. Ввиду сжатости формы пласты накладываются друг на друга, создавая эффект сгущения, что усугубляет образ ужасного. В небольшое повествование автор помещает два символа, связанные с традицией и красотой – Бумагу и Волосы. Но в современности их мощный содержательный потенциал теряется: в гламуре акцент смещается в сторону внешней формальной привлекательности. Более того, сегодня в реальности благодаря развитию высоких технологий появляются элементы ирреальности и сверхреальности, что позволяет трактовать бытие как сюрреалистическую фантасмагорию. Объект рассматривается на основе герменевтического метода. Выбор обусловлен тем, что именно данный метод помогает построить одну из возможных интерпретационных моделей произведения. Впервые рассказ Комацу Саке «Бумага или волосы» интерпретируется в контексте гламура как современного явления. Проводится сравнительный анализ между фантазийным автора и гламурным социальным, обнажая реальность опасений К. Саке по поводу интенсивного развития технологий и монетизации всех аспектов бытия, стирающих традицию. Раскрывается опасность наложения различных пластов бытия (реального, ирреального, сверхреального), приводящих к хаосу и абсурдности. Положения и выводы исследования можно использовать при дальнейшем анализе творчества японского автора, его художественных текстов и их связи с современным социокультурным пространством.

DOI: 10.7256/2306-1596.2013.1.242

Аннотация: В работе сформулирован метод системного исследования эсхатологии. Комплекс эсхатологических идей и представлений рассматривается в качестве логической системы – эсхатологической парадигмы, имеющей диахронически-синхроническую структуру. Анализируется функциональное и структурное соответствие эсхатологических и инициатических парадигм. Показывается, что эсхатологическая парадигма сводится к системе логических инвариантов – эсхатологических и инициатических сценариев или шаблонов, которые определяются в работе как эсхатологические гомологии. Введение понятий «эсхатологическая парадигма» и «эсхатологическая гомология» позволяет формализовать применение структурного и сравнительного анализа к эсхатологически-инициатическим концепциям, принадлежащим разным религиозно-философским традициям. Данный подход определяется в работе как методология структурной эсхатологии. Структуралистский метод применяется к метафизике Флоренского, часть которой концептуализируется в работе как метафизика пространства-времени. В ее рамках выделены базисные категории: обращенную причинность, замкнутость пространства-времени, мнимость, а также выявлены представления о синхроничности. Анализ метафизики мнимости пространства-времени позволил выделить в ней структурообразующий базис – эсхатологическую парадигму, что дало возможность применить к данной реконструкции методологию структурной эсхатологии.