Божественное право царя и «единство Неба и императора» — концепция «Святой государь» в русской и китайской политических культурах

Ван Цзехань кандидат культурологии аспирант, кафедра региональных исследований, Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова 119991, Россия, Москва область, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1 Wang Jiehan PhD in Cultural Studies Postgraduate student, Department of Regional Studies, Lomonosov Moscow State University 119991, Russia, Moscow region, Moscow, Leninskie Gory str., 1 wjie8160@gmail.com

Тема базовых понятий в России и Китае является актуальной и широко иссследуемой. В области сравнительного анализа языковых систем проведено множество исследований, которые анализируют различные языковые модели мира. Стоит отметить работы таких авторов, как Переслегина, Е.Р.^[9], Шахбанова, А. Р. ^[13], и Гак, В. Г.^[3] Также заслуживает внимания цикл исследований, выполненный Голованивской, М.К. и Ефименко, Н.А.^[4][5][6][7], посвященный основным концептам языковых моделей мира в русском, китайском и французском языках.

Монархия сыграла важную роль в истории российского и китайского государств и оказала глубокое влияние на их культуру. Государь, как центральная политическая фигура государства, безусловно, находит широкое отражение в менталитетах обоих народов. В самодержавных России и Китае правитель считался святым и великим, власть и авторитет которого были дарованы свыше и обеспечены «высшей силой».

Первые полноценные культурные образы русских правителей появились уже после крещения Руси в 988 году. В древнерусской литературе правитель (князь) изображался как богоизбранник и защитник православной веры и церкви ^{[8, с.104]}. В качестве примера можно назвать Александра Невского, причисленного Русской православной церковью (далее — РПЦ) к лику святых.

По мнению О. А. Платонова, глава русского государства был «помазанником божьим, представителем Бога на земле, стоящим над всеми сословиями» ^{[10, с.14]}. В сознании народа самодержавного российского государства образ царя нераздельно связан со славой Бога.

Впоследствии, уже в эпоху царей, значимость святости власти правителя продолжала нарастать. Царь становится не только защитником православной веры, но и избранным самим Богом править страной. Каждый царь помазывается миром или елеем, что символизирует передачу ему даров Святого Духа, нужных для управления страной. Это укрепляло его авторитет в глазах верующего народа ^{[1, с.104]}.

В XV веке святой Иосиф Волоцкий четко сформулировал тесную связь между царем и Богом: «Царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властью же подобен есть вышняму богу» ^{[12, с.184]}. Целому народу должно «работати ему по всей воли его и повелению его, яко Господеви работающе, а не человеком» ^{[2, с.89]}. Слова святого гарантировали русскому царю обладание высшей властью и таким образом подчеркивали священный и неприкосновенный образ государя на русской земле.

Монах Филофей, современник Иосифа Волоцкого, расширил понятие «святого царя». Описывая теорию «Третьего Рима», он углубил понятие авторитета русского царя, который был не только главой московской Руси, но и всего единого царства православия: «един ты во всей поднебесней христианом царь» ^{[11, с.358-359]}. В результате образ царя теснее привязали с православным богом, это, безусловно, более обеспечило крепость и возвышенность государя в народном менталитете.

С другой стороны, такая сильная корреляция между царской властью и волей Бога на самом деле ограничивала правления государя до степени абсолютной, так как в таком контексте царь, несмотря на то что он получил право руководить народом, был лишь «управленцем» государства, а не владельцем. Над его именем всегда сверкает слава Бога. Монах Филофей пишет: «Подобает тебе, царю, сие держати со страхом божиим; убойся бога, давшаго ти сия…» ^{[5, с.359]}, то есть государь на самом деле просто «замещает» должность управлять страной, но только светскими делами, ведь внутренний мир народа — это сфера влияния церкви. В таком случае самодержавие само по себе не является целью, а просто средством, с помощью которого можно добиться настоящей цели — защищать и укреплять православную веру. Правитель государства же, естественно, не хозяин земли, а представляет собой агента Бога. Все, что он делает — всего лишь Божья воля, в особенности же добрые дела. Пословица «Кого милует Бог, того жалует царь», например, очень хорошо отражает ограниченную власть русского государя, которому нельзя действовать по собственной воле, а только по желанию высшей силы — Бога. Святость образа царя представляется как проекция идеального, высшего существа на свете, не более того.

Особая роль богоизбранности князя и святости его власти обусловлена, безусловно, политическими причинами. Православная вера сыграла огромную роль в объединении разрозненных древнерусских княжеств, а также исторически выступала в качестве своеобразного ментального стержня русского человека: единая вера служила основой консолидации общества при военных конфликтах и иных значимых исторических событиях. При этом православная религия также служила и крайне важным политическим инструментом, позволявшим князьям укреплять авторитет своей власти, используя образ защитника православной веры и объединителя православных людей.

В древнем Китае образ государя, если сравнивать с царем в традиционном русском менталитете, был более связан со сверхчеловеческой силой. Первые руководители страны сами по себе были богами, они имели нечеловеческую силу или черты лица. Например, государыня Нюйва (女娲) предстает создательницей человечества и изображается в виде фигуры с телом змеи, но с головой и руками человека. Государь Хуан-ди, говорят, имел четыре лица ^{[22, с.47] [26, с.83-84]}. Таким образом в древнее время в китайском государстве государи имели обожествленные образы, сами по себе были богами, которые обладали силой контроля над природной средой и, конечно, жизнью людей.

Инь-Шан^[1] — самая ранняя династия в истории Китая, реальность существования которой подтверждена археологическими находками. Культ природы и первобытное язычество в доисторические времена сохранялись и лежали в основе культуры Инь-Шана. Поклонение нечеловеческим «естественным» силам, таким, как боги и духи, было глубоко и широко принимаемо китайским народом.

Святость власти государя во время Инь-Шана зиждилась на фундаменте культа природы и культа предков. Боги-предки и боги природы руководили своими делами, они обладали одинаковым статусом ^{[15, с.112]}, поэтому, согласно тогдашнему китайскому мировоззрению, не существовало единственного всевышнего Бога.

Кроме того, согласно содержанию «Гимна Шан» ^{[28, с.547]}, Цзянь Ди, женщина из племени Юсуна, купалась в реке, когда в небе пролетела черная божественная птица. Птица снесла в небе яйцо, и Цзянь Ди по ошибке съела его, а когда вернулась домой, забеременела и родила Цзуци. Другими словами, Цзуци родился из яйца, а его отцом на самом деле была божественная птица, которая послала его на землю, чтобы он основал и возглавил государство Инь-Шан. Тотемом династии Шан была именно Сюань-няо, то есть черная птица. Это также подтверждает, что народ Шан считал черную птицу богом предков своего племени, поэтому государь в династии Инь-Шан, который, как и русский царь, получил легитимность и авторитетность своей власти от высшей силы, включал в себя разную «семантику» с точки зрения политической культуры.

Во-первых, концепция «божества» в китайской культуре воспринималась как совокупность богов-предков и природы. В этом политическая культура древнего Китая отличается от русской, в которой подчеркивалась «исключительность» образа Бога.

Во-вторых, в русском менталитете царь считался помазанным человеком. Древние китайцы же рассматривали государя как нечеловеческое существо с божественной кровью. Это означало на самом деле обожествление правителя государства, которое не только продолжалось на протяжении целой династии Инь-Шана, но и оказало влияние на последующую историю Китая.

После Инь-Шана начала править династия Чжоу. По мере того, как углублялось осознание человечеством сведений о природе и деторождении, разрушалось генетическое родство правителей с богами. Следовательно, китайский государь нуждался в новых теориях, чтобы обосновать божественную легитимность своей власти и статуса. Именно в этот период сформировалось новое, очень важное для китайской культуры понятие — Небо.

Народ Чжоу поклонялся Небу. Они понимали Небо как верховную силу, которая действительно существует и управляет всем в мире. Государь династии Чжоу был назван «天子», то есть «Сыном Неба». Данный термин — Сын Неба — встречается в надписях времен Чжоу Кан-вана, третьего правителя династии Чжоу ^{[27, с.276]}. Сын Неба отличался от государя династии Инь-Шан, он не обладал нечеловеческими способностями или чертами лица. Ему велено исполнять волю Неба на земле — править народами.

Это напоминает образ царя в русской культуре — исполнитель Божьей воли. Тем не менее в культуре Чжоу не нашлось четного указания на небожественность государя. Как раз наоборот, в то время правителя считали если не богом, то все равно чудесным существом. Согласно стихам «Шэн Минь», предками династии Чжоу был Хоу-цзи и его мать Цзян Юань. Однажды, играя в поле, она случайно обнаружила следы гиганта. Подумав, что это очень интересно, Цзян Юань побежала по следам великана. Затем она забеременела и через десять месяцев родила Хоу-цзи. Очевидно, что в ранний период Чжоу существовало представление о государе как в династии Инь-Шан, то есть о сверхчеловеческих существах, спустившихся на землю благодаря силе богов. Это совсем не похоже на образ русского царя как «помазанного человека». По мере развития общества в династии Чжоу просто перестали явно подчеркивать божественность правителя.

В династии Чжоу Сын Неба, государь, был единственным человеком в мире, который мог установить связь с Небом, то есть с высшей силой. Это стало важнейшим обоснованием его абсолютной власти, которая была неограниченной и религиозной. В русской культуре же православная церковь всегда имела неоспоримое влияние как на светскую власть, так и на духовный мир народа.

Вместе с тем, поскольку понятие Неба в китайской культуре совершенно абстрактным и метафизичным, в отличие от Бога, у которого есть лик и слово, Сын Неба фактически обладал большей властью, чем русский царь — он был более свободен в интерпретации и использовании воли высшей силы.

Начиная с эпохи Чуньцю и Чжаньго, концепция «Небо» стала более многозначной. Конфуцианство, даосизм, легизм и другие философские школы выдвинули свои теории о Небе. С одной стороны, это было связано с развитием производительности, которая повысила познавательные способности и уровень человека. С другой же, это результат распада единого государства Чжоу. По мере роста могущества князей, которые обладали большими землями, населением и армией, чем Сын Неба, они стали стремиться к положению верховного правителя. Чтобы рационализировать и узаконить свое преступное правление, князьям необходимо было найти теоретическое обоснование для своих политических действий. Это породило множество философских школ, которые выдвигали различные теории и взгляды на стратегию управления страной и принадлежность господства. Двумя наиболее важными из этих школ были конфуцианство и легизм.

В конфуцианстве подчеркивались теории «общий государь для целого государства» и «государство принадлежит всему народу». Теория «общий государь для целого государства» значит, что государством должен управлять единоличный верховный государь. Однако этот государь не был владельцем страны и тем более «рабовладельцем всего народа», он имел лишь право управлять делами страны. Это право на управление, в отличие от того, что воспринималось в периоды Инь-Шана, было дано не богами (Конфуций в свое время четко заявил о неприятии божественного источника власти государя, утверждая, что благородный человек не должен обращать внимание на нечеловеческую силу ^{[18, с.72]}), а народом. Люди предоставляют государю право править из признания его моральных качеств. Народ имеет право признавать и поддерживать правление милостивого государя и право свергнуть тиранию ^{[19, с.202] [25, с.118]}. Поэтому идеальный государь по конфуцианству — это «仁君», то есть «благожелательный правитель», легитимность власти которого заключается в его высоком моральном облике и личном воспитании.

Конфуцианство воплотило в себе ярко выраженный гуманистический колорит.

Во-первых, в его рамках было разрушено обожествление государя, подчеркивалось, что правитель не является сверхчеловеческим существом и указывалось на непосредственную связь между властью государя и его моральными качествами и способностями.

Во-вторых, конфуцианство выдвигало идею «народ значительнее правителя», которая напоминает равноправие правителя и подданных в демократии. Это в определенной степени уже выходило за рамки восприятия образа государя в контексте феодальной политики.

Легизм же, несмотря на то что признал демифологизацию государя, ценит ранговую систему. Философы данного направления считают, что между правителем и простолюдинами существует естественная разница в статусе. Например, Хань Фэй-цзы заявил, что «так называемая причина кроется в разнице статуса между сувереном и подданным» ^{[9, с.188]}. В то же время он выступал за то, чтобы вся власть принадлежала единому центральному правительству, а власть центрального правительства контролировалась бы только государем, в особенности законодательная и судебная. Он подчеркивал, что монарх должен обладать единоличной властью и никогда не должен делить власть со своими подданными, иначе государь рискует потерять свою страну, а государство придет в упадок ^{[9, с.59]}. Это черновой вариант самодержавного централизма древнего Китая.

Кроме того, китайские легалисты выступали за управление государством с помощью суровых законов и жестоких наказаний, которые увеличивали бы эффективность управления, повышая склонность к повиновению у народа. А с другой стороны, суровые законы и пытки могут размыть эмоциональную связь между людьми (дружбу, даже родственные чувства и т. д.), в результате люди, естественно, будут тяготеть к монарху за эмоциональной поддержкой, поскольку у него окончательное судебное право. Таким образом в рамках легизма монарх действительно имел безусловный авторитет, но его святость исходила не от Бога, а от сословия, к которому он принадлежал, и от власти, которой он обладал. В таком случае государь был не столько «святым», сколько «авторитетным».

Конфуцианство было слишком идеализированным, поэтому не было широко признано господствующим классом в период Чуньцю и Чжаньго, а подход легизма к управлению страной был слишком суровым и мог легко вызвать недовольство народа. Таким образом, начиная с династий Цинь и Хань, когда Китай вновь вступил в эпоху великого объединения, китайские правители постепенно создавали новую политическую философию, которая содержала положительные стороны. В такого рода политической культуре образ государя понимался как:

1) лицо, обладающее статусом и властью с самого рождения;

2) добрый и мудрый «даритель»;

3) обладатель абсолютной государственной властью.

Вместе с тем, для укрепления своего авторитета китайские государи никогда полностью не отказывались от древнего метода действий — обожествлять себя с помощью легенд о рождении. Такие мифы широко представлены в официальных летописях китайского государства. По подсчетам Ван Цзиань, в исторических материалах от династии Хана до Цина были найдены более 80 легенд о рождении китайских императоров ^{[24, с.48]}.

Все эти мифы имеют сходные сюжеты:

1) Мать императора забеременела, прикоснувшись к святым вещам во время беременности или во сне, увидела чудесные предметы, которыми часто бывают дракон ^{[27, с.783]}, солнце ^{[14, с.3946]} и т. д.;

2) При рождении государей появились святые необыкновенные явления природы: например, в комнате блестел красный свет ^{[10, с.1]}, комната была полна чудесным ароматом, который долго не выветривался ^{[23, с.2]}.

Такого рода мифы широко распространены в официальных историях. Они были одним из ключевых средств, с помощью которых феодальные монархи укрепляли свой верховный авторитет и неоспоримую власть. Это говорит о том, что обожествление государя, которое хотя и было опровергнуто Конфуцием еще в V веке до н. э., долгое время существовало в китайской культуре, практически на протяжении всей истории феодального Китая.

В конечном счете в китайской культуре кристаллизовалась собственная политическая «философия» — единство Неба и человеческих черт в государе, согласно которой император на первый взгляд был человеком, а не сверхчеловеком. Одновременно он обладал безраздельной властью, которая прямо обеспечивается Небом — Высшей силой в мире.

В народной культуре России образ государя-царя был религиозным, евангельским. Он обладал всей властью потому, что являлся помазанником Божьим. Все, что он делал — Божья воля. Поэтому русский царь был великим, но не всевышним. В китайской культуре государь вначале был самим Богом, и обожествление его образа продолжалось во всей самодержавной истории. Таким образом государь в древнем Китае обладал более не регламентируемой властью, чем русский царь.

Во-вторых, в русской культуре «высшая сила», которая руководит миром человека, считалась четко Богом, а в китайской — Небом, которое бывает гораздо более абстрактным и метафизическим. Влиятельная государственная религия, конечно, помогла достичь идейного единства целого народа, она в свою очередь имела право голоса. В итоге церковь иногда мешала царю использовать свои права. Царь же брал на себя обязанность не только управлять государством, но и укреплять православие. По причине отсутствия «официальной религии» в древнем Китае государь получал почти абсолютную власть (если в человеческом обществе действительно существует таковая). Русский менталитет всегда отражает стремление к совершенству в духовном мире в страновом масштабе и на личном уровне. Традиционная китайская политическая культура полностью сосредоточена на делах мирской жизни.

Итак, несмотря на степень свободы власти государя и его роль в земной жизни и духовном мире народа, самодержавие в России и в Китае было создано на базе понимания и признания масс. Исходя из этого, политические системы в древних русском и китайском государствах отличаются от единовластия Цезаря, которое является самодержавием в контексте западноевропейской политической культуры.

^[1] Государство Инь-Шан (кит.: 殷商) — раннее царство, существовавшее с 1554 по 1046 г. до нашей эры в землях к северу от выхода реки Хуанхэ на Великую китайскую равнину.

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи