|
DOI: 10.7256/2454-0633.2023.4.69177
EDN: XFYGYZ
Дата направления статьи в редакцию:
25-11-2023
Дата публикации:
02-12-2023
Аннотация:
Составной частью современной европейской санкционной политики стали беспрецедентные односторонние ограничительные меры в отношении участия России в международном научно-техническом сотрудничестве (научные санкции). Предметом статьи выступает санкционный режим ЕС в отношении российской науки, в рамках которого проводится соответствующая политика, направленная на прекращение участия российских научных учреждений и организаций в проектах, реализуемых в рамках научных программ ЕС. Цель статьи заключается в раскрытии содержания и модели санкционного режима ЕС в отношении российской науки. В качестве гипотезы исследования выступает положение о том, что модель рассматриваемого секторального санкционного режима сочетает в себе общие и специфические моменты. В статье утверждается, что указанный секторальный санкционный режим ЕС имеет автономный характер и не представляет собой нечто производное от научных санкций, введенных государствами – членами. Использовались общенаучные методы анализа и синтеза, абстрагирования и обобщения. Это позволило перейти от многообразных эмпирических данных к теоретическим обобщениям относительно природы и модели санкционного режима ЕС в отношении российской науки. В дополнении к этому были использованы исторический и сравнительный подходы, а также метод моделирования. В статье обоснован вывод о противоречивом характере ценностных и правовых оснований данного режима, что нашло свое отражение в отсутствии единства взглядов европейских экспертных кругов в отношении степени разрыва научных связей с Россией. Автором обосновано, что массированное и по историческим меркам внезапное введение научных санкций в 2022 году, образующих особый санкционный режим, не является итогом определенных трудностей, имевших место ранее в российско-европейском научном сотрудничестве. Напротив, это системным образом мотивированное разрушение мостов научной дипломатии, созданных после «холодной войны». Негативным последствием функционирования данного режима стало уменьшение степени интернационализации российской науки и ее возможности вносить вклад в решение не только прикладных задач национального социально-экономического развития, но и в решение глобальных проблем современности. Новизна исследования заключается в том, что в нем впервые в научной литературе выделены структурные подсистемы режима научных санкций ЕС, а также охарактеризованы их дополнительные идентификационные признаки.
Ключевые слова:
научная дипломатия, политика санкций, научное сотрудничество, институциональный разрыв, свобода науки, российская наука, европейские программы, глобальная наука, научные санкции, межличностные контакты
Abstract: Unprecedented unilateral restrictive measures against Russia's participation in international scientific and technical cooperation (scientific sanctions) have become an integral part of the modern European sanctions policy. The subject of the article is the EU sanctions regime against Russian science, which implements an appropriate policy aimed at ending the participation of Russian scientific institutions and organizations in projects implemented within the framework of EU scientific programs. The purpose of the article is to reveal the content and model of the EU sanctions regime against Russian science. The hypothesis of the study is the position that the model of the sectoral sanctions regime under consideration combines general and specific points. The article argues that the specified sectoral sanctions regime of the EU is autonomous in nature and does not represent something derived from scientific sanctions imposed by member States. General scientific methods of analysis and synthesis, abstraction and generalization were used. This made it possible to move from diverse empirical data to theoretical generalizations about the nature and model of the EU sanctions regime against Russian science. In addition, historical and comparative approaches were used, as well as a modeling method. The article substantiates the conclusion about the contradictory nature of the value and legal foundations of this regime, which is reflected in the lack of unity of views of European expert circles regarding the degree of rupture of scientific ties with Russia. The author substantiates that the massive and, by historical standards, sudden introduction of scientific sanctions in 2022, forming a special sanctions regime, is not the result of certain difficulties that occurred earlier in Russian-European scientific cooperation. On the contrary, it is a systematically motivated destruction of the bridges of scientific diplomacy created after the Cold War. A negative consequence of the functioning of this regime was a decrease in the degree of internationalization of Russian science and its ability to contribute not only to solving applied problems of national socio-economic development, but also to solving global problems of our time. The novelty of the study lies in the fact that for the first time in the scientific literature, structural subsystems of the EU scientific sanctions regime are identified, as well as their additional identification features are characterized.
Keywords: science diplomacy, sanctions policy, scientific cooperation, institutional gap, freedom of science, Russian science, European programs, global science, scientific sanctions, interpersonal contacts
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 23-28-01296, https://rscf.ru/project/23-28-01296/
Введение
В условиях современных геополитических катаклизмов правительствами целого ряда зарубежных стран, а также их образовательными и научными учреждениями были приняты решения о введении односторонних ограничительных мер (санкций) в отношении России в сфере международного научно-технического сотрудничества, включая академические обмены. В принципе, использование санкций в научной сфере в качестве инструмента политического давления – явление, которое стало привычным для XXI века в отношении целого ряда стран (КНДР, Беларусь, Иран, Сомали, Ирак, Венесуэла и т.д.). В случае России имеет место все та же логика: подобного рода секторальные ограничительные меры, зачастую именуемые научными санкциями, применяются в «оркестре» экономических, торговых и технологических санкций. Они рассчитаны на «сдерживающий» эффект применительно к внешнеполитическому курсу России. В наибольшей степени пострадали международные связи российского сектора исследований и разработок с Европейским союзом (далее – ЕС), а также с его государствами – членами. Это свидетельствует о формировании новой разновидности режима европейских секторальных санкций.
В силу своей масштабности и беспрецедентности современный режим научных санкций – это качественно новое явление в системе отношений Россия – ЕС. Строгих понятий для оценки этой ситуации подчас уже не хватает и потому в экспертной среде начинают использоваться термины «цунами санкций», «каскад санкций» [Burke M. Invasion of Ukraine Begins Cascade of Decoupling from Russian Science (March 22, 2022). URL: https://www.chemistryworld.com/news/invasion-of-ukraine-begins-cascade-of-decoupling-from-russian-science/4015394.article (дата обращения: 02.10.2023)]. Достаточно оригинально выглядит метафора «беспрецедентный залп санкций» [Jégo M., Malingre V. War in Ukraine: Russia Finds Loopholes in Western Sanctions (April 2023). URL: https://www.lemonde.fr/en/international/article/2023/04/30/war-in-ukraine-russia-finds-loopholes-in-western-sanctions_6024869_4.html (дата обращения: 02.11.2023)]. Указанные термины дополняют использование вполне традиционного понятия «научный бойкот» [1]. Но дело не в словах, а в сути.
Сравнительно недавно на заседании Совместного комитета Россия – ЕС по научно-технологическому сотрудничеству (17 июня 2021 г.) М. Эдерер (посол ЕС в России) назвал российско-европейское партнерство в сфере научных исследований историей успеха и выразил уверенность в его продолжении в рамках новой программы «Horizon Europe», призванной стать прочным мостом между Европой и Россией [Совместный комитет Россия – ЕС по научно-технологическому сотрудничеству провел заседание в режиме видеоконференции (21.06.2021). URL: https://www.eeas.europa.eu/delegations/russia/совместный-комитет-россия----ес-по-научно-технологическому-сотрудничеству-провел_ ru?s=177 (дата обращения: 10.11.2023)]. Однако сейчас этот мост разрушен энергией антироссийских научных санкций, а восприятие указанного сотрудничества как некой истории успеха перешло в плоскость ностальгических воспоминаний.
Обращение исследовательского внимания к антироссийским научным санкциям, которые введены ЕС, отличается повышенной актуальностью. Это определяется тем, что ЕС, а равным образом и его государства – члены относятся к числу наиболее важных партнеров в сфере исследований и разработок, сотрудничество с которыми в многостороннем и двухстороннем формате стало важным инструментом интеграции России в мировую науку.
Цель статьи заключается в раскрытии содержания и модели санкционного режима ЕС в отношении российской науки.
В научных работах, посвященных анализу односторонних ограничительных мер в отношении российской науки, так или иначе затрагивается проблематика научных санкций, введенных ЕС и его государствами – членами [2, р. 34; 3; 4, с. 94–95; 5, с. 107–109; 6], как, впрочем, и другими недружественными государствами и различными институциональными научными структурами, например, относящихся к установкам класса «мегасайенс». Тем не менее, «скользящие» упоминания, отражающие хронику событий, не претендуют на системный анализ. Поэтому режим санкций ЕС в отношении российской науки (2022–2023 гг.) как целостный феномен еще не стал предметом специального всестороннего анализа. Данное обстоятельство определят новизну представленного исследования.
Формирование системных представлений о санкционном режиме ЕС в отношении российской науки, предпринятое в данной статье, опирается на теоретические представления о санкционных режимах [7; 8; 9] и выполнено в предметном поле теории научных санкций, развивающейся в междисциплинарном ключе [1; 2]. Феномен санкционного режима ЕС в отношении российской науки является уникальным явлением в истории научных санкций. Во-первых, это санкции, направленные против России как государства с существенным потенциалом по ряду научных направлений (фундаментальная физика, вирусология, климатология). Во-вторых, разрушительный характер данных мер означает выход ЕС за рамки научной дипломатии и декларируемой парадигмы «открытой науки». В-третьих, для санкционного режима ЕС как субъекта международного права характерна собственная модель.
В качестве гипотезы исследования выступает положение о том, что модель рассматриваемого секторального санкционного режима сочетает в себе общие и специфические моменты. Первые представлены деструкцией проектно-программного формата взаимодействия, а также различных форм и направлений международного научно-технического сотрудничества с участием России. Вторые заключаются в специфике субъекта и порядка их введения, а также в их содержательной направленности. В итоге, рассматриваемый санкционный режим ЕС представляет собой совокупность специальных (секторальных) односторонних ограничительных мер, нацеленных на ограничение или исключение России из международного научного сотрудничества.
Достижение цели статьи предполагает решение следующих исследовательских задач: раскрытие внезапности и беспрецедентной масштабности ограничительных мер (темпоральная и объемно-содержательная характеристика санкционного режима); определение спектра структур ЕС, которые ввели «научные» санкции; установление корреляции между санкциями ЕС и санкциями государств – членов; выявление правовых основ и аксиологических мотивов санкционного режима; раскрытие содержания вводимых ограничений и систематизация их негативных последствий.
Решение перечисленных исследовательских задач предполагает опору на использование принципа историзма, а также системно-структурного подхода. Помимо этого был задействован метод моделирования, позволяющий воспроизвести специфику содержательного контура рассматриваемого секторального санкционного режима. Важное место в работе имеет такой общенаучный метод, как анализ, направленный на последовательное изучение структурных «ниш» санкционного режима, образующих его модель. В свою очередь, высокая скорость введения санкций потребовала задействование такой разновидности метода описания событий, как событийный анализ. Данный метод был дополнен использованием сравнительного метода, выступающего основой уяснения специфики модели данного санкционного режима. Метод прогнозирования позволил наметить не только возможный ход событий, но и определить степень негативного воздействия санкций на российскую науку.
1.Научно-техническое сотрудничество ЕС и России: проблемы и перспективы в условиях санкционного «штиля»
Раскрытие внезапности возникновения санкционного режима ЕС в отношении российской науки в качестве одной из его характеристик предполагает ретроспективное обращение к динамике и проблемам российско-европейского сотрудничества в период 2014–2021 гг., когда политический кризис в российско-европейских отношениях имел сравнительно умеренный характер. В этот период, как и ранее, заинтересованность ЕС в стратегическом научно-техническом партнерстве с Россией определялась, во-первых, стремлением привлечь дополнительные интеллектуальные ресурсы для решения коренных задач, на которые были направлены различные программы ЕС в сфере исследований и разработок [Communication from the Commission to the Council and the European Parliament. A Strategic European Framework for International Science and Technology Cooperation. COM(2008) 588 final (Brussels, 24.09.2008). Р. 2. URL: http://ec.europa.eu/research/ press/2008/pdf/com_2008_588_en.pdf (дата обращения: 18.10.2023)]. Сюда также относится решение задачи по повышению глобальной конкурентоспособности европейского региона на фоне вызовов, исходящих от США, Японии, Китая, в том числе посредством использования российского научно-технического потенциала [10, с. 29]. Во-вторых, это стремление к продвижению фундаментальных и прикладных исследований в форме транснациональных исследовательских консорциумов, рассчитанных на решение глобальных проблем (изменение климата, бедность, энергетические угрозы и т.д.) [Communication from the Commission to the Council and the European Parliament. A Strategic European Framework for International Science and Technology Cooperation. COM(2008) 588 final (Brussels, 24.09.2008). Р. 2. URL: http://ec.europa.eu/research/ press/2008/pdf/com_2008_588_en.pdf (дата обращения: 18.10.2023)]. В обоих случаях важным инструментом достижения этих целей было Европейское исследовательское пространство (ERA), которое достраивалось общими исследовательскими пространствами в форме партнерств c участием ассоциированных стран и третьих государств. Достаточно успешно развивавшееся общее российско-европейское исследовательское пространство стало возможным благодаря функционированию соответствующей исследовательской инфраструктуры [11]. В-третьих, ЕС рассматривало международное научное сотрудничество в качестве инструмента «мягкой» силы, когда взаимодействие в русле научной дипломатии направлено на достижение целей содействия политическим и экономическим преобразованиям в странах-партнерах в духе т.н. европейских ценностей в интересах закрепления европейского влияния. И Россия не была здесь исключением. Факторы привлекательности для России научного сотрудничества с ЕС заключались в необходимости ответа на вызовы, стоящие перед российской наукой, в устремленности к проведению прорывных фундаментальных и прикладных исследований, а также в доступе к передовым технологиям [12, с. 66; 13, с. 54]. Совпадение интересов сторон и осознание взаимной выгоды от тесного партнерства стало основой развития договорно-правовой и институциональной базы сотрудничества, включая механизмы скоординированных, совместных и целевых конкурсов, в контексте гармонизации приоритетов научно-технического развития. По результатам реализации 7-й Рамочной программы ЕС (2007‒2013 гг.) (далее – 7РП) Россия была второй после США страной – партнером ЕС по количеству организаций-участниц и совместных исследовательских проектов [European Commission. Seventh FP7 monitoring report (11 March 2015) Р. 25. URL: https://www.kowi.de/Portaldata/2/Resources/fp7/fp7-monitoring-report7-2013.pdf (дата обращения: 20.11.2023)]. Однако статистика в отношении реализации проектов в составе программы «Horizon 2020» свидетельствует о сокращении объема российского участия. Например, число российских организаций, участвовавших в программе «Horizon 2020» по сравнению с 7РП оказалось во много раз меньше: 78 против 693, а число российских исследователей, которые участвовали в программе им. М. Склодовской-Кюри, сократилось с 1558 до 275 [H2020 – Marie Sklodowska-Curie Action. Country fact sheet: Russian Federation (last refresh day: 05.12.2018). P. 1. URL: https://fp.hse.ru/data/2019/05/29/1494024916/msca-country-profile-russia-2018_en_0.pdf (дата обращения: 21.11.2023)]. При этом Россия оставалась одним из ключевых участников программ и проектов в рамках установок класса «мегасайенс». В российской экспертной среде был сформулирован подход, согласно которому совершенствование научного сотрудничества ЕС и России предполагает решение проблем законодательного, финансового и административного характера в процессе организации совместных конкурсов, распределения прав интеллектуальной собственности, а также при устранении барьеров, связанных с налогообложением грантов и т.д. [14, с. 118]. Кроме этого, российские эксперты настаивали на необходимости активизации участия России в проектах «ERA-NЕТ» с целью координации национальных программ, усиления их эффективности за счет привлечения внешних ресурсов, а также за счет координации и выработки совместных приоритетов [15, с. 48]. Некоторые исследователи особое внимание обращали на то обстоятельство, что совершенствование научно-исследовательского и академического сотрудничества с ЕС требует не только унификации терминологии и подходов по различным научным тематическим направлениям, принятым в России и ЕС, но и предполагает стимулирование российских исследователей к участию в европейских программах [16, с. 5]. С точки зрения предмета настоящей статьи укажем на проблемы в российско-европейском научном сотрудничестве. Их возникновение совпало с обострением двухсторонних российско-европейских отношений в 2014 году, объявленного, кстати говоря, Годом науки Россия – ЕС. Вследствие этого высказывались весьма острожные прогнозы относительно перспектив научного сотрудничества России и ЕС в рамках программы «Horizon 2020» [17, с. 58]. Между тем, события показали, что, несмотря на вводимые с 2014 года экономические санкции, Россия продолжала участвовать в своем прежнем статусе третьей страны в программе «Horizon 2020», нацеленной на устранение барьеров на пути подлинного единого рынка знаний, исследований и инноваций [Commission Staff Working Paper, Impact Assessment, Accompanying the Communication from the Commission “Horizon 2020 – The Framework Programme for Research and Innovation” (January 19, 2016). Р. 3. URL: http://ec.europa.eu/research/horizon2020/pdf/proposals/horizon_2020_impact_ assessment_report_executive_summary.pdf#view=fit&pagemode=none (дата обращения: 12.11.2023)]. Отсутствие прогресса в достижении соглашения об ассоциированном членстве России в рамочных программах ЕС, а также отнесение России к почетной категории промышленно развитых стран означало, что российские участники не финансировались исключительно из европейских источников. В этой связи возникли дополнительные сложности на этапе подачи проектной документации, что сказалось на снижении количества заявок с российской стороны [18, с. 20]. Помимо этого, сложности, связанные с организацией конкурсов на проведение НИОКР, находили свое выражение в недостаточной информационной осведомленности возможных партнеров друг о друге [19, с. 29]. Согласно статистике, исследователи из российских университетов, институтов РАН, проектно-исследовательских организаций и научных центров, а также представители инновационных малых предприятий и частного бизнеса в 2014–2021 гг. приняли участие в общей сложности в 138 различных проектах с европейскими коллегами. Однако общая сумма финансирования совместных проектов со стороны ЕС была не столь велика: по линии «Horizon 2020» было выделено около 14 млн евро, тогда как 47 млн евро поступило по линии внутрироссийских научно-технических программ и внебюджетных источников [Сотрудничество ЕС – Россия в области исследований и инноваций: результаты программы «Горизонт 2020» и перспективы программы «Горизонт Европа» (14.12.2021). URL: https://eeas.europa.eu/delegations/russia/сотрудничество-ес–россиия-в-области-исследований–и-инноваций-результаты_ru?s=177 (дата обращения: 13.11.2023)]. К числу приоритетных областей исследований относились: гражданская авиация, здравоохранение, энергетика, климатология, окружающая среда, морские науки и инновации в Черном море, возобновляемые источники энергии (далее – ВИЭ) и т.д. В дополнение к этому представители российских научных и образовательных организаций участвовали в 45 проектах программы академической мобильности им. М. Склодовской-Кюри; 62 россиянина получили престижные гранты Европейского исследовательского совета. Россия заняла первое место среди всех международных стран-партнеров, участвовавших в программах международной академической мобильности Erasmus+ 2014–2020 гг. [Joint Communication to the European parliament, the European Council and the Council on EU-Russia relations “Push back, constrain and engage” (Brussels, 16.06.2021 JOIN(2021) 20 final). Р. 10. URL: https://commission.europa.eu/system/files/2021-06/joint-communication-eu-russia-relations.pdf (дата обращения: 28.10.2023)]. В свою очередь исследователи ЕС принимали активное участие в российских программах, например, российской программе «мегагрантов» для привлечения ведущих ученых в российские университеты и научно-исследовательские институты.
Ослабление сотрудничества произошло не в силу санкций и сопряженных с ними психологических предубеждений, а в силу причин, имеющих технический характер. К тому же на тот период времени прямые запреты на участие в международных научных проектах отсутствовали. По мнению О.А. Андрюшкевича, в некоторой степени санкциями можно считать применяемые к России статусные ограничения и порядок финансирования проектов, разрабатываемых в рамках ЕС [20, с. 60]. Однако, как мы полагаем, это достаточно слабые ограничительные меры, которые практически не оказали сколь-нибудь серьезного негативного воздействия на научное сотрудничество. На этом фоне США в 2014 году ввели настоящие научные санкции, затронувшие сектор энергетических исследований и разработок [Климентьева Л. Минэнерго США закрыло свои лаборатории для российских физиков (11.04.2014). URL: https://www.vedomosti.ru/politics/articles/2014/04/11/minenergo-ssha-zakrylo-svoi-laboratorii-dlya-rossijskih (дата обращения: 14.11.2023)], а в 2019 году под запретом оказалось сотрудничество американских и российских исследователей в проектах, которые наиболее «чувствительны» для национальной безопасности США [Puko T., O’Keeffe K. Energy Department to Ban Foreign Talent- Recruitment Programs U.S. takes aim at programs run by China and others it says can threaten national security (February 1, 2019). URL: https://www.wsj.com/articles/energy-department-to-ban-foreign-talent-recruitment-programs-11549052674?mod=searchresults&page=1&pos=1 (дата обращения: 14.11.2023)]. Европейскому вектору сотрудничества подобные научные санкции, пусть и локального характера, были пока не известны.
Динамика российско-европейского сотрудничества в 2014–2021 гг., пусть и не достаточно высокая, воспринималась в качестве основы продолжения совместного финансирования взаимовыгодных научно-исследовательских проектов в рамках программы «Horizon Europe» (2021–2027 гг.). Согласно тезису экс-министра науки и высшего образования М.М. Котюкова, несмотря на санкции, международное научное сотрудничество ЕС и России сохраняется и расширяется [Парламентская газета, 11 сентября 2019 г. URL: https://news.rambler.ru/education/42811328-kotyukov-mezhdunarodnoe-nauchnoe-sotrudnichestvo-v-usloviyah-sanktsiy-prodolzhaet-rasshiryatsya/ (дата обращения: 15.11.2023)]. На продолжение сотрудничества была нацелена Европейская стратегическая программа исследований и инноваций в отношениях России с государствами – членами ЕС и Европейской комиссией [Strategic Research and Innovation Agenda (SRIA) towards Russia of EU Member States and the European Commission organized in SFIC (2016) // ERAC-SFIC 1356/16 (Brussels, 1 June 2016). Р. 6 –12. URL: https://era.gv.at/public/documents/4291/0_SRIA_towards_Russia.pdf (дата обращения: 15.11.2023)]. В дополнение к развитию научно-исследовательского диалога в рамках «Horizon 2020» и сети «ERA.Net RUS Plus», особое внимание уделялось сотрудничеству в различных приоритетных областях: исследовательские инфраструктуры мирового уровня (установки класса «мегасайенс»), здравоохранение, гражданская аэронавтика и т.д. [Roadmap for EU-Russia, 2018 Roadmap for EC-Russia S&T Cooperation (October 2018). URL: http://ec.europa.eu/research/iscp/pdf/policy/ru_roadmap_2018 (дата обращения: 16.11.2023)].
Данные тематические области, полностью соответствующие приоритетам научно-технологического развития России и основным задачам, которые сформулированы в российском национальном проекте «Наука», коррелировали тематическим блокам программы «Horizon Europe», которая нацелена на укрепление связей с третьими странами [Proposal for a Regulation of the European Parliament and of the Council establishing Horizon Europe – the Framework Programme for Research and Innovation, laying down its rules for participation and dissemination, European Commission // COM (2018) 435 final (Brussels, 7.6.2018). Art. 12(d). URL: https://eurlex.europa.eu/resource.html?uri=cellar:b8518ec6-6a2f-11e8-9483- 01aa75ed71a1.0001.03/DOC_1&format=PDF (дата обращения: 12.11.2023)].
В рамках Совместного комитета по научно-технологическому сотрудничеству России и Европейского Союза традиционно обсуждались планы, связанные по развитию научно-технического сотрудничества на перспективу после 2020 года [Россия и ЕС намерены продлить Соглашение о сотрудничестве в области науки и технологий: Стороны договорились продолжить взаимовыгодное научно-техническое сотрудничество по широкому спектру направлений (28.09.2018) URL: https://nauka.tass.ru/nauka/5616463 (дата обращения: 14.06.2023)]. Затем на очередном ежегодном заседании Совместного комитета сотрудничеству (июнь 2020 г.) европейская сторона сделала акцент на возможности российского участия в программе «Horizon Europe» [Россия и ЕС: положительный вектор развития сотрудничества в сфере науки и технологий (5 июня 2020 г.). URL: https://minobrnauki.gov.ru/press-center/news/nauka-i-obrazovanie/22680/ (дата обращения: 18.11.2023)]. И, наконец, на последнем очередном заседании Совместного комитета (17.06. 2021 г.) была высказана высокая оценка научного сотрудничества между ЕС и Россией [Совместный комитет Россия – ЕС по научно-технологическому сотрудничеству провел заседание в режиме видеоконференции (21.06.2021). URL: https://www.eeas.europa.eu/delegations/russia/совместный-комитет-россия----ес-по-научно-технологическому-сотрудничеству-провел_ ru?s=177 (дата обращения: 19.11.2023)], а также был представлен Компендиум научно-технического сотрудничества, вселявший оптимистические надежды в отношении дальнейшего продолжения продуктивного сотрудничества [Сompendium of Cooperation Programmes in Research, Innovation and Higher Education between the European Union, the EU member states and Russian Federation (18.06.2021). URL: https://www.eeas.europa.eu/sites/default/files/compendium_of_cooperation_prgms.pdf (дата обращения: 19.11.2023)].
И все же нельзя не заметить изменение стратегической логики сотрудничества. Если ранее научное сотрудничество было нацелено на формирование и функционирование пространства науки и образования, то в ситуации санкций оно выстраивалось сквозь призму содержания Руководящих принципов, на которых основывалась политика ЕС в отношении России. Но при этом со всей уверенностью было заявлено о сохранении заинтересованности в доступе к ведущим исследовательским центрам России, в привлечении российского научного опыта для исследований по темам, связанным с политическими приоритетами ЕС и глобальными вызовами, а также в поддержании связей с российским академическим сообществом [Joint Communication to the European Parliament, the European Council and the Council on EU-Russia relations “Push back, constrain and engage” // JOIN(2021) 20 final (Brussels, 16.06.2021). URL: https://commission.europa.eu/system/files/2021-06/joint-communication-eu-russia-relations.pdf (дата обращения: 21.11.2023)].
Разумеется, сохранение оптимистической риторики на официальном уровне соседствовало с некоторыми субъективными предубеждениями и опасениями, которые были психологическими барьерами сотрудничества.Однако надо учитывать, что со временем произошел переход от острой фазы кризиса (2014–2015 гг.) к его вялотекущей фазе, т.е. к рутинизации [21, с. 14]. В этой ситуации вполне приемлемой была выработка рекомендаций по нормализации политических отношений [22, с. 24]. Но главное, пожалуй, заключается в том, что сфера научного сотрудничества оставалась свободной от логики политической конфронтации и, соответственно, от политизации. Поэтому применительно к фазе рутинизации вполне обоснованными выглядели рекомендации по дальнейшему функционированию и развитию партнерства России и ЕС в сфере науки [18, с. 22].
Однако в 2022 году ситуация коренным образом изменилась.Введенные в начале 2022 года против России научные санкции стали беспрецедентным отходом от научной дипломатии в направлении использования науки в качестве инструмента геополитической конфронтации. Это привело к шоковому воздействию на проектно-программный формат сотрудничества, что не только сделало невозможным получение запланированных научных результатов, но и привело к психологической фрустрации как у российских, так и у европейских исследователей.
2. Дефекты правовых основ «отмены» российской науки
Отличительной чертой введения антироссийских научных санкций как со стороны государств ЕС, так и самого Союза стала молниеносность и отсутствие опоры на результаты широких обсуждений, а также специальных прогнозов в отношении их возможных негативных последствий, в том числе и в отношении европейской, а также глобальной науки. Подобного рода обсуждения последовали post factumпосле введения санкций. Обращение к хронике событий как разновидность эмпирического анализа, апробированного отечественными авторами [23, с. 18], открывает перспективы раскрытия закономерностей введения антироссийских научных санкций, а также понимания их природы. По своему содержанию санкции в сфере международного научно-технического сотрудничества с участием России, введенные институциональными органами ЕС, в принципе, схожи с теми, что ввели правительства, научные и академические учреждения государств – членов. На национальном уровне ограничительные меры, принятые профильными министерствами государств – членов ЕС (Германия, Дания, Финляндии, Нидерланды, Польша и т.д.), были поддержаны университетами, научными учреждениями, а также их панъевропейскими ассоциациями. Сходство в моделях санкций предполагает сочетание двух алгоритмов – разрыв одного типа связей (институциональных) и сохранение других (допущение участия российских ученых в научном сотрудничестве в личном качестве, но при выполнении некоторых условий политического характера).
После того, как Германия объявила о прекращении сотрудничества с Россией в области высшего образования и исследований, депутат Европарламента от Германии К. Элер, ведущий докладчик в Европейском парламенте по программе «Horizon Europe», призвал ЕС в лице Европейской комиссии и Совета разорвать все научные и исследовательские отношения с Россией, вплоть до расторжения Соглашения о сотрудничестве в области науки и технологий с Россией [EU should sever scientific ties with Russia, says leading German MEP (February 25, 2022). URL: https://sciencebusiness.net/news/eu-should-sever-scientific-ties-russia-says-leading-german-mep (дата обращения: 23.10.2023)]. Заметим, что указанное соглашение было продлено в 2019 году сроком еще на пять лет. Налицо давление на ЕС со стороны Германии, у которой, как известно, самый большой исследовательский бюджет. Вместе с тем, проф. К. Декетелар, Генеральный секретарь Лиги европейских исследовательских университетов (LERU), высказался против политизации исследований и научно-исследовательского сотрудничества. По его мнению, академическое сотрудничество между университетами, а также между исследователями может выступить последним оставшимся мостом между ЕС и Россией [Cit. on: EU should sever scientific ties with Russia, says leading German MEP (February 25, 2022). URL: https://sciencebusiness.net/news/eu-should-sever-scientific-ties-russia-says-leading-german-mep (дата обращения: 23.10.2023)].
Как мы полагаем, санкции ЕС не являются производными от санкций Германии или других государств – членов, а имеют характер самостоятельного институционального режима. В частности, решение о прекращении сотрудничества на уровне проектов в области исследований и инноваций с российскими организациями и прекращением их финансирования было анонсировано в заявлении Комиссара по вопросам инноваций, исследований, культуры, образования и молодежи М. Габриэль от 3 марта 2022 года [Statement on research by commissioner M. Gabriel // Statement/22/1528 (Brussels, 3 March 2022). URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/STATEMENT_22_1528 (дата обращения: 14.10.2023)]. В дополнение к этому было объявлено о решении приостановить подготовку соглашения о гранте для четырех проектов в рамках программы «Horizon Europe», в которых должны были принять участие пять российских исследовательских организаций. Тем не менее, как отмечает Ф. Зубаску, информация о том, что это за проекты, пока отсутствует [Zubașcu F. EU suspends research payments to Russian partners (March 2, 2022)). URL: https://sciencebusiness.net/news/eu-suspends-research-payments-russian-partners (дата обращения: 14.10.2023)]. Как бы то ни было, санкции были приняты в рамках компетенции ЕС в сфере научного сотрудничества с Россией. Принятие Советом ЕС решения о пятом пакете санкций в отношении России автоматически исключило возможность участия российских научных учреждений в научных программах и проектах ЕС [EU agrees fifth package of restrictive measure against Russia (April 8, 2022). URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/IP_22_2332 (дата обращения: 15.10.2023)]. Налицо юридическое закрепление институционального разрыва. Как таковые, правовые механизмы и практика санкционной политики ЕС, а также ее тенденции нашли свое всестороннее осмысление с точки зрения степени их соответствия международному и европейскому праву в целом ряде отечественных и зарубежных исследований [24; 25; 26; 27; 28; 29]. Однако юридическая оценка антироссийских научных санкций еще не получила системного освещения в научной литературе.
Поэтому с целью оценки степени правовой состоятельности принятых решений обратимся к правилам ЕС в сфере поддержки проектов в рамках программ «Horizon 2020» (Раздел II «Правила участия» Регламента 1291/2013/EU) и «Horizon Europe» (ст. 22 Регламента 2021/695/EU). Научные учреждения из России удовлетворяли всем правилам, поэтому они были участниками программы «Horizon 2020» и смогли подать заявки на участие в программе «Horizon Europe». Общим принципом ограничения на участие согласно Программному руководству является обеспечение стратегических интересов и безопасности ЕС [Horizon Europe (HORIZON) Programme Guide. Version 3.0 (April 01, 2023). Р. 15. URL: https://ec.europa.eu/info/funding-tenders/opportunities/docs/2021-2027/horizon/guidance/programme-guide_horizon_en.pdf (дата обращения: 17.11.2023)]. Но если даже юридические лица не подпадают под ограничительные меры ЕС, то с учетом геополитического контекста, они не имеют права участвовать в каком-либо качестве в научных программах ЕС. По этой причине упоминание российских учреждений в перечне стран, участвующих в программе [Horizon Europe. List of participating countries in Horizon Europe third countries associated to Horizon Europe. URL: https://ec.europa.eu/info/funding-tenders/opportunities/docs/2021-2027/common/guidance/list-3rd-country-participation_horizon-euratom_en.pdf (дата обращения: 17.11.2023)], отсутствует. Таким образом, действие Соглашения о сотрудничестве в области науки и технологий России и ЕС 2000 года, которое закрепляло осуществление взаимовыгодной совместной научно-технической деятельности в ряде областей, которые представляют общий интерес, фактически приостановлено. Конечной причиной такой приостановки стало не обоюдное волеизъявление Сторон, а одностороннее решение институциональных органов ЕС, которые расширительным образом истолковали положения права ЕС. В результате имеет место правовая коллизия. Так, К. Декетелар полагает, что решение ЕС прискорбно, юридически сомнительно и подает неверный сигнал российскому академическому сообществу. Поскольку российские участники выполняют требования по контрактам, то на этом фоне решение Европейской комиссии представляет собой одностороннее нарушением договора [Cit. on: Freeze in Russia relations ‘end of era’ for science cooperation. URL: https://www.timeshighereducation.com/news/freeze-russia-relations-end-era-science-cooperation (дата обращения: 18.11.2023)]. Из этого следует, что заявления комиссара ЕС, а также собственно Программное руководство не содержат указания на правовую основу расторжения контрактов. В дополнение к этому можно указать на отход ЕС от заявленных принципов международного научного сотрудничества (взаимная выгода, соблюдение интересов Союза, соблюдение международных обязательств, ориентация на взаимности в процессе эффективного продвижения, научная интеграция с третьими странами и международными организациями). Антироссийские санкции также проблематизируют реализацию концепции ЕС об «открытой науке», «открытых инновациях» и «открытости миру», заявленных в ст. 14 «Открытая наука» Регламента 2021/695/EU.
В целом, в европейском политико-правовом дискурсе активно функционирует схема общего обоснования, приложимая к запретам в сфере научного сотрудничества в его различных формах. По своему содержанию такое общее основание запретов представляет собой ссылку на политико-правовые ценности, международно-правовые принципы jus cogens, а также предполагает указание на потенциальное нарушение тем или иным государством обязательств erga omnes. В совокупности это призвано легитимизировать приостановку сотрудничества с исследователями из третьих стран, которые якобы нарушают данные принципы и ценности, в особенности, когда данные исследователи работают в научных учреждениях, финансируемых государством, и когда они, а также руководили соответствующих учреждений публично не дистанцировались от внешней политики своего государства и не высказали своей позиции в публичной форме. Указанного подхода к условиям сохранения научного сотрудничества придерживаются не только государственные структуры зарубежных стран, но и университеты и научные центры, за которыми при всех рекомендациях со стороны правительств, все же сохранено последнее слово в отношении принятия решения о разрыве связей с российскими партнерами.
Необходимо отметить, что в ЕС предусмотрен механизм санкций в отношении к собственным государствам – членам за нарушение «европейских ценностей» [30]. Однако в случае с Россией мы имеем дело с санкцинированием третьего государства в сфере науки за якобы имевшее место нарушение указанных ценностей, хотя, собственно, в самой сфере научно-технического сотрудничества такое презюмируемое нарушение отсутствует.
В качестве сравнения укажем на то, что формирование аналогичного санкционного режима США не было столь динамичным. Лишь только 11 июня 2022 года Управление по научно-технической политике Белого дома объявило, что США прекратят межправительственное исследовательское сотрудничество с Россией, не запуская новые проекты, но при этом все же позволят завершить текущие проекты [Guidance on Scientific and Technological Cooperation with the Russian Federation for U.S. Government and U.S. Government Affiliated Organizations (June 11, 2022). URL: https://www.whitehouse.gov/ostp/news-updates/2022/06/11/guidance-on-scientific-and-technological-cooperation-with-the-russian-federation-for-u-s-government-and-u-s-government-affiliated-organizations/ (дата обращения: 19.10.2023)]. За некоторыми исключениями, позиция американского академического сообщества оказалась в большей степени приверженной сохранению традиций научной дипломатии [‘We stand with our colleagues in Ukraine,’ Say U.S. National Academies Presidents. Statement (March 3, 2022). URL: https://www.nationalacademies.org/news/2022/03/we-stand-with-our-colleagues-in-ukraine-say-u-s-national-academies-presidents (дата обращения: 19.10.2023)]. Как бы то ни было, Европа оказалась лидером антироссийских научных санкций.
Впрочем, и в случае США, и в случае ЕС имеет место консенсус, согласно которому санкции необходимо налагать на российские научные учреждения, а не на отдельных исследователей. В сущности, указанный подход сходен с консолидированным подходом министров науки и инноваций государств G7 [G7 Science Ministers’ Communiqué (Frankfurt am Main, 12-14 June 2022). URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/1082498/g7-science-ministers-communiqu%C3%A9-2022.pdf (дата обращения: 20.10.2023)]. Это означает сочетание двух алгоритмов – разрыв одного типа связей (институционального) и сохранение другого (допущение участия российских ученых в научном сотрудничестве в личном качестве).
3. Аксиологические мотивы санкционного режима ЕС в сфере российско-европейского научного сотрудничества
Недостаточная правовая обоснованность санкционного режима ЕС в отношении российской науки вызвана не только тем, что его правовые основы имеют общий, а не специальный характер, но и тем, что весьма заметно чрезмерное обращение к аксиологическим мотивам принятия антироссийских санкционных мер в сфере международного научного сотрудничества. Поэтому здесь имеет место случай, который соответствует выводу о том, что ряд ограничительных мер, которые приняты ЕС в отношении России, выходит за рамки дозволений, которые установлены международным правом [31, с. 5]. Иными словами, специфика санкционного режима ЕС заключается в его перенасыщенности аксиологическими аспектами, выполняющими, в конечном счете, функцию мотивации принятия решений о введении ограничительных мер. Это новое явление в исторической панораме научных санкций.
Ценностные аргументы в пользу приостановки сотрудничества с Россией артикулированы в официальных и неофициальных источниках. Так, в уже указанном заявлении комиссара М. Габриэльот 3 марта 2022 года в качестве ценностных оснований указано на отстаивание со стороны ЕС свободы, демократии и самоопределения, на которых основаны культурное самовыражение, академическая и научная свобода и научное сотрудничество. Сторонником ценностного подхода в качестве основы для обоснования введения научных санкций также выступает немецкий представитель в европейском парламенте Р.-Я. Смитс [EU should sever scientific ties with Russia, says leading German MEP (25 February, 2022). URL: https://sciencebusiness.net/news/eu-should-sever-scientific-ties-russia-says-leading-german-mep (дата обращения: 23.06.2023)]. Аналогичная риторика прослеживается и в совместном заявлении Альянса немецких исследовательских организаций (DFG). Здесь заметно повторение формулы о «покушении» на фундаментальные ценности свободы, демократии и самоопределения, на которых основаны академическая свобода и академическое сотрудничество [Allianz der Wissenschaftsorganisationen: solidarität mit partnern in der Ukrai
Другие сайты издательства:
Официальный сайт издательства NotaBene / Aurora Group s.r.o.
|
Перепечатка материалов допускается только в некоммерческих целях со ссылкой
на оригинал публикации. Охраняется законами Российской Федерации.
Любые нарушения закона преследуются в судебном порядке. © ООО "НБ-Медиа" |
|
|
