Аннотация: В статье исследуются малоизученная в отечественной литературе политическая фигура эксцентричного деятеля конца эпохи Просвещения и первых лет Французской революции маркиза де Сада. Его отношение к революционному законодательству и революционным идеям отразило политико-правовые позиции определенной социальной группы – либертенов – оказавшей заметное влияние на развитие правовой идеологии и законодательства революционной эпохи. Политико-правовая идеология скептически настроенных аристократов, которую выражал де Сад, почти совпадала по идейному содержанию с идеями якобинцев. Террор, победивший революции носил коллективный характер, де Сад пропагандировал индивидуальный терроризм. Будучи участником революционных событий, де Сад негативно воспринимал элементы «учредительного насилия», которое осуществляли революционеры. Провозглася силу страсти и энтузиазма, он отрицательно относился к бездушному насилию государства: Законы и декреты нового политического режима он воспринимал как политические фикции. Правовой нигилизм де Сада проявился в восприятии революционного закона как искусственной меры, не отвечающей истинным и внутренним запросам человеческой натуры. Но и природу он представлял как чуждый элемент. Положенная в основании «естественного права» идея природы оказывается столь же чуждой человеку, как и машина, заменившая человека на жизненном пространстве новой эпохи.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63208

Аннотация: В статье исследуется малоизученная в отечественной литературе политическая фигура эксцентричного деятеля конца эпохи Просвещения и первых лет Французской революции маркиза де Сада. Его отношение к революционному законодательству и революционным идеям отразило политико-правовые позиции определенной социальной группы — либертенов — оказавшей заметное влияние на развитие правовой идеологии и законодательства революционной эпохи.Политико-правовая идеология скептически настроенных аристократов, которую выражал де Сад, почти совпадала по идейному содержанию с идеями якобинцев. Террор, победивший революции, носил коллективный характер, де Сад пропагандировал индивидуальный терроризм. Будучи участником революционных событий, де Сад негативно воспринимал элементы «учредительного насилия», которое осуществляли революционеры. Провозглася силу страсти и энтузиазма, он отрицательно относился к бездушному насилию государства: Законы и декреты нового политического режима он воспринимал как политические фикции.Правовой нигилизм де Сада проявился в восприятии революционного закона как искусственной меры, не отвечающей истинным и внутренним запросам человеческой натуры. Но и природу он представлял как чуждый элемент.Положенная в основании «естественного права» идея природы оказывается столь же чуждой человеку, как и машина, заменившая человека на жизненном пространстве новой эпохи.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.8061

Аннотация: Институт военных священников в Российской Федерации и Италии имеет достаточно продолжительную историю развития. Вместе с тем, в настоящее время после 70-летней эпохи идеологии атеизма в Российской Федерации возрождение военного духовенства является предметом многих дискуссий. С одной стороны, очевидна необходимость создание условий для повышения духовно-нравственного состояния российской армии, с другой – отсутствует четкая концепция, соответствующая конституционному принципу светского государства, реализации права граждан на свободу совести и вероисповедания в Вооруженных силах. Изучение нормативно-правовых актов Италии позволило определить конституционно-правовой статус капелланов и обозначить основные проблемы, с которыми сталкиваются государство и религиозные объединения.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63209

Аннотация: Институт военных священников в Российской Федерации и Италии имеет достаточно продолжительную историю развития. Вместе с тем, в настоящее время после 70-летней эпохи идеологии атеизма в Российской Федерации возрождение военного духовенства является предметом многих дискуссий. С одной стороны, очевидна необходимость создания условий для повышения духовно-нравственного состояния российской армии, с другой — отсутствует четкая концепция, соответствующая конституционному принципу светского государства, реализации права граждан на свободу совести и вероисповедания в Вооруженных силах. Изучение нормативно-правовых актов Италии позволило определить конституционно-правовой статус капелланов и обозначить основные проблемы, с которыми сталкиваются государство и религиозные объединения.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.8021

Аннотация: В статье рассматривается такой вид международного сотрудничества налоговых администраций как обмен налоговой информацией, который на протяжении десятилетий успешно развивается и используется иностранными государствами в рамках заключенных соглашений, а также в настоящее время набирает обороты и в Российской Федерации. Раскрываются все виды обмена информацией, а также описываются преимущества каждого из них. Кроме того, представлен подробный анализ эффективности данного метода международного сотрудничества для целей борьбы с международным уклонением от уплаты налогов. В статье подробно описывается понятие банковской тайны, история его возникновения, меры принятые международными организациями в борьбе с данным негативным явлением, а также результаты, полученные вследствие увеличения транспарентности. Данная статья знакомит с нормативно-правовой базой, на основании которой осуществляется обмен налоговой информацией, а также указывает на принципы его реализации, без которых обмен информацией не представляется возможным. Также в статье представлено описание не только успешного опыта иностранных налоговых органов в сфере обмена информацией, но и раскрывается позиция Российской Федерации по данному вопросу, выносятся предложения по повышению эффективности использования данного вида административной помощи, что, несомненно, приведет к увеличению поступлений в бюджет.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63210

Аннотация: В статье рассматривается такой вид международного сотрудничества налоговых администраций, как обмен налоговой информацией, который на протяжении десятилетий успешно развивается и используется иностранными государствами в рамках заключенных соглашений, а также в настоящее время набирает обороты и в Российской Федерации. Раскрываются все виды обмена информацией, а также описываются преимущества каждого из них. Кроме того, представлен подробный анализ эффективности данного метода международного сотрудничества для целей борьбы с международным уклонением от уплаты налогов. В статье подробно описывается понятие банковской тайны, история его возникновения, меры, принятые международными организациями в борьбе с данным негативным явлением, а также результаты, полученные вследствие увеличения транспарентности. Данная статья знакомит с нормативно-правовой базой, на основании которой осуществляется обмен налоговой информацией, а также указывает на принципы его реализации, без которых обмен информацией не представляется возможным. Также в статье представлено описание не только успешного опыта иностранных налоговых органов в сфере обмена информацией, но и раскрывается позиция Российской Федерации по данному вопросу, выносятся предложения по повышению эффективности использования данного вида административной помощи, что, несомненно, приведет к увеличению поступлений в бюджет.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.9343

Аннотация: В настоящей статье рассматриваются некоторые виды государственных и муниципальных ценных бумаг, которые выпускаются в США в целях финансирования бюджетного дефицита, а также отдельных социально – экономических программ, кроме того затрагиваются вопросы понятия публичного долга, предлагаемые американской теорией. Анализ видов указанных финансовых инструментов, эмитируемых федеральным правительством, штатами, муниципалитетами, неправительственными организациями, пользующимися поддержкой федерального правительства, имеет особое значение в контексте рассмотрения института публичных заимствований в американской практике, поскольку в США доминирующей выступает именно секьюритизированная форма публичных долговых обязательств. Кроме того, изучение основных параметров и характеристик такого рода финансовых инструментов на примере выбранной зарубежной страны является основой дальнейшего анализа отечественной теории и практики использования государственных и муниципальных ценных бумаг как механизма привлечения органами власти различных уровней заемных средств, развития и совершенствования национального рынка публичных заимствований.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63211

Аннотация: В настоящей статье рассматриваются некоторые виды государственных и муниципальных ценных бумаг, которые выпускаются в США в целях финансирования бюджетного дефицита, а также отдельных социально-экономических программ, кроме того, затрагиваются вопросы понятия публичного долга, предлагаемые американской теорией. Анализ видов указанных финансовых инструментов, имитируемых федеральным правительством, штатами, муниципалитетами, неправительственными организациями, пользующимися поддержкой федерального правительства, имеет особое значение в контексте рассмотрения института публичных заимствований в американской практике, поскольку в США доминирующей выступает именно секьюритизированная форма публичных долговых обязательств. Кроме того, изучение основных параметров и характеристик такого рода финансовых инструментов на примере выбранной зарубежной страны является основой дальнейшего анализа отечественной теории и практики использования государственных и муниципальных ценных бумаг как механизма привлечения органами власти различных уровней заемных средств, развития и совершенствования национального рынка публичных заимствований.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.8042

Аннотация: Статья посвящена анализу одного из основных элементов юридического состава налога – объекта налогообложения, который находится в тесной взаимосвязи с другим не менее важным элементом - предметом налога. Однако, в ст.12.3 Налогового Кодекса Азербайджанской Республики они представлены как тождественные понятия. По указанной норме выходит, что объект налогообложения это те же предметы налога. Подобная неопределенность в законодательстве как был, так и может стать в дальнейшем причиной различных судебных споров на практике. В статье приведены примеры из судебной практики, предметом спора, которых была проблема неясности в определении понятий «объект налогообложения» и «предмет налога». Необходимо понять, что объект налогообложения выражает юридическую связь между предметом налога и налогоплательщиком. А отношение налогоплательщика к предмету является юридическим фактом. Тем самым, существует разница между этими понятиями. Объект налогообложения, как юридический факт, возникает в связи с определенными предметами, т.е. материальными или нематериальными благами. Предлагается, чтобы налоговое законодательство Азербайджанской Республики изменило содержания понятий «объект налога» и «предмет налога», с учётом предложенных автором мнений, так как они являются не тождественными понятиями, а самостоятельными элементами юридического состава налога.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63212

Аннотация: Статья посвящена анализу одного из основных элементов юридического состава налога — объекта налогообложения, который находится в тесной взаимосвязи с другим не менее важным элементом — предметом налога. Однако, в ст. 12.3 Налогового Кодекса Азербайджанской Республики они представлены как тождественные понятия. По указанной норме выходит, что объект налогообложения — это те же предметы налога. Подобная неопределенность в законодательстве как был, так и может стать в дальнейшем причиной различных судебных споров на практике. В статье приведены примеры из судебной практики, предметом спора, которых была проблема неясности в определении понятий «объект налогообложения» и «предмет налога». Необходимо понять, что объект налогообложения выражает юридическую связь между предметом налога и налогоплательщиком. А отношение налогоплательщика к предмету является юридическим фактом. Тем самым, существует разница между этими понятиями. Объект налогообложения, как юридический факт, возникает в связи с определенными предметами, т.е. материальными или нематериальными благами. Предлагается, чтобы налоговое законодательство Азербайджанской Республики изменило содержания понятий «объект налога» и «предмет налога», с учётом предложенных автором мнений, так как они являются не тождественными понятиями, а самостоятельными элементами юридического состава налога.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.8009

Аннотация: В статье автором анализируется вопрос о правовой квалификации договора страхования профессиональной ответственности в системе предусмотренных законодательством видов страхования: ответственности по договору и ответственности за причинение вреда. Дается квалификация отдельных видов страхования профессиональной ответственности: туроператора, адвоката, нотариуса, арбитражного управляющего, оценщика и аудитора. In the article author analyses the legal nature of the contract on insurance of professional liability in the system of types of liability insurance, stipulated by legislation: contract and tort liability insurance. The qualification of the certain kinds of professional liability insurance: tour operator, advocate, notary, insolvency manager, appraiser and auditor is given.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63213

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.8973

Аннотация: В статье проведен анализ свойств информации, имеющих значение для правоприменения, таких как разнообразие, фиксация и наличие связи с потребителем (пользователем). Связь с потребителем (пользователем), неся ценностную для владельца окраску, выраженную в неизвестности третьим лицам, понимается как конфиденциальность, системообразующий признак любого вида информации с ограниченным доступом, в том числе, государственной тайны. Порядок и пределы доступа к информации в бизнес среде определяются признаком конфиденциальности, а также конечной целью, вызвавшей к необходимости сбора сведений. Актуальное на текущий момент понятие информации с ограниченным доступом, отвечающее современным реалиям, в том числе тем, в которых осуществляется предпринимательская деятельность, определяется максимально широко, что коррелируется философскому пониманию информации, как сведения, (сообщения, данные) независимо от формы их представления, в отношении которых в порядке, установленном действующим законодательством, введен тот или иной режим конфиденциальной информации, определяющий порядок предоставления доступа к этим сведениям и меры ответственности за нарушения, возникающие в процессе отнесения, хранения, предоставления и распространения таких сведений.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63214

Аннотация: В статье выявлены основные теоретические и практические проблемы, связанные с отнесением банковской тайны к отдельному виду тайны, правомерностью введения в отношении сведений о клиенте и о банковских сделках режима банковской тайны, а также с определением срока, в течение которого уполномоченные лица обязаны сохранять режим банковской тайны. Предлагается понятие банковской тайны, отвечающее современным тенденциям в развитии законодательства и судебной практики, которые состоят в расширении перечня случаев предоставления доступа к конфиденциальной информации и, в то же время, в распространении режима банковской тайны на любые по характеру сведения о клиенте кредитной организации. В современных реалиях текущему состоянию банковской тайны более соответствует широкий подход, не накладывающий ограничений на виды сведений о клиенте, а также не позволяющий кредитным организациям определять состав сведений о клиенте, которые могут быть любого характера, связанные исключительно с клиентом. Под банковской тайной понимается отдельный правовой режим информации с ограниченным доступом, вводимый в отношении любых сведений, касающихся непосредственно клиента, полученных в ходе осуществления кредитной организацией, Банком России, организацией, осуществляющей функции по обязательному страхованию вкладов, основной деятельности, для которой они были созданы, а также о банковских операциях и сделках.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.9285

Аннотация: Статья посвящена обычному международному праву как источнику российского уголовного права. Автором анализируется вопрос о том, могут ли нормы обычного международного права использоваться в качестве криминообразующих признаков в преступлении применения запрещённых средств и методов ведения войны. На основе изучения истории вопроса и международной практики («оговорка Мартенса», практика международных трибуналов, нормы международного гуманитарного права, практика Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека) формулируются критерии такого использования. По мнению автора, допустимо устанавливать содержание уголовно-правового запрета через нормы обычного международного права, включённые в сферу конвенционно запрещённого поведения через «оговорку Мартенса», при условии, что явная незаконность поведения осознавалась лицом в момент совершения деяния. Вместе с тем это неизбежно будет решаться ad hoc, ставя одновременно перед национальными судами сложные проблемы установления содержания нормы обычного международного права.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63215

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.9231

Аннотация: Мотив ненависти или вражды в УК использован в нескольких значениях. Однако ни УК (как РФ, так и РСФСР), ни постановление Пленума Верховного Суда РФ №11 от 28 июня 2011 г. «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» не раскрывают его содержание. В статье рассмотрены понятия «мотив поведения», «мотив преступления», «побуждения» и «заинтересованность». Сделан акцент на анализе мотивов национальной (этнической), расовой или религиозной вражды или ненависти (розни). Рассмотрены отдельные вопросы квалификации преступлений, совершенных по мотивам расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды. Сделан вывод том, что мотивы расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды не должны быть объединены с иными мотивами, а должны быть признаны в качестве самостоятельных квалифицирующих признаков соответствующих составов преступлений (как это предусмотрено в международном праве и уголовном законодательстве большинства государств мира). Кроме того, оспаривается, как несвоевременное, предложение об исключении этих мотивов из перечня отягчающих наказание обстоятельств.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63216

Аннотация: Мотив ненависти или вражды в УК использован в нескольких значениях. Однако ни УК (как РФ, так и РСФСР), ни постановление Пленума Верховного Суда РФ №11 от 28 июня 2011 г. «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» не раскрывают его содержание. В статье рассмотрены понятия «мотив поведения», «мотив преступления», «побуждения» и «заинтересованность». Сделан акцент на анализе мотивов национальной (этнической), расовой или религиозной вражды или ненависти (розни). Рассмотрены отдельные вопросы квалификации преступлений, совершенных по мотивам расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды. Сделан вывод в том, что мотивы расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды не должны быть объединены с иными мотивами, а должны быть признаны в качестве самостоятельных квалифицирующих признаков соответствующих составов преступлений (как это предусмотрено в международном праве и уголовном законодательстве большинства государств мира). Кроме того, оспаривается, как несвоевременное, предложение об исключении этих мотивов из перечня отягчающих наказание обстоятельств.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.9286

Аннотация: В статье с учетом новой редакции (2013 г.) уголовного закона проводится анализ содержания понятия «предмет преступления» в контексте преступления отмывания, закрепленного в ст. 174, 174¹ УК РФ. Рассматриваются имеющиеся в литературе и судебной практике предложения относительно толкования данного понятия. Изучается термин «имущество», его соотношение с гражданско-правовым содержанием данного понятия, исследуются иные объекты гражданских прав в качестве предмета отмывания. Анализируются различные точки зрения, высказывавшиеся в литературе, об изменении редакции предмета отмывания. Приводится предложение по изменению законодательно закрепленного предмета отмывания с учётом международных положений, а также зарубежной литературы. В качестве предмета отмывания предлагается понимать имущество, работы и услуги и интеллектуальную собственность. Однако в силу сложности юридической конструкции данных статей предпочтительным представляется закрепить в диспозиции термин «имущественные ценности», добавив в ст. 174 УК соответствующее примечание.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63217

Аннотация: В статье с учетом новой редакции (2013 г.) уголовного закона проводится анализ содержания понятия «предмет преступления» в контексте преступления отмывания, закрепленного в ст. 174, 174? УК РФ. Рассматриваются имеющиеся в литературе и судебной практике предложения относительно толкования данного понятия. Изучается термин «имущество», его соотношение с гражданско-правовым содержанием данного понятия, исследуются иные объекты гражданских прав в качестве предмета отмывания. Анализируются различные точки зрения, высказывавшиеся в литературе, об изменении редакции предмета отмывания. Приводится предложение по изменению законодательно закрепленного предмета отмывания с учётом международных положений, а также зарубежной литературы. В качестве предмета отмывания предлагается понимать имущество, работы и услуги и интеллектуальную собственность. Однако в силу сложности юридической конструкции данных статей предпочтительным представляется закрепить в диспозиции термин «имущественные ценности», добавив в ст. 174 УК соответствующее примечание.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.8035

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы, связанные с трудностями, которые возникают в правоприменительной практике при расследовании преступлений, предусматривающих уголовную ответственность за злостное уклонение от уплаты по решению суда средств на содержание детей. В первую очередь, эти трудности связаны с толкованием понятия «злостное уклонение». Выявление этого признака является наиболее сложным, так как он относится к оценочной категории. На основе конкретных уголовных дел, рассмотренных судами по ч.1 ст.157 УК РФ, автором предпринята попытка обобщения материалов судебной практики с целью выработки единообразного подхода к определению понятия «злостного уклонения от уплаты средств на содержание детей. В статье обосновывается необходимость внесения соответствующих изменений в уголовное и семейное законодательство.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63218

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы, связанные с трудностями, которые возникают в правоприменительной практике при расследовании преступлений, предусматривающих уголовную ответственность за злостное уклонение от уплаты по решению суда средств на содержание детей. В первую очередь, эти трудности связаны с толкованием понятия «злостное уклонение». Выявление этого признака является наиболее сложным, так как он относится к оценочной категории. На основе конкретных уголовных дел, рассмотренных судами по ч. 1 ст. 157 УК РФ, автором предпринята попытка обобщения материалов судебной практики с целью выработки единообразного подхода к определению понятия «злостного уклонения от уплаты средств на содержание детей. В статье обосновывается необходимость внесения соответствующих изменений в уголовное и семейное законодательство.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.7907

Аннотация: В статье дается анализ координации процессуальных и материальных отраслевых юридических конструкций в рамках межотраслевой юридической конструкции механизма уголовно-правового регулирования. Подробно рассматриваются формы обратного воздействия уголовно-процессуального права на уголовный процесс и через него на материальное уголовное право, а именно: субсидиарное применение норм уголовно-процессуального права к некоторым категориям и понятиям материального уголовного права; трактовки признаков преступления в процессуальных актах обуславливают необходимость внесения уточняющих корректировок в материальное право; уголовно-процессуальный закон выполняет роль «инициатора» изменений в Уголовный кодекс РФ; отказ от включения в уголовный закон составов преступлений с административной преюдицией вызван соображениями уголовно-процессуального доказывания; применение норм уголовно-процессуального права при придании обратной силы законам иной (неуголовной) отраслевой принадлежности; уголовно-процессуальные юридические конструкции, выработанные судебной практикой, предопределяют возможность применения конструкций материального уголовного права; неприменение уголовного закона в силу процессуальной нецелесообразности; юридическое конструкции, выработанные в судебной практике, обуславливают согласованность применения норм уголовного права через право уголовно-процессуальное; уголовно-процессуальный закон устанавливает основания освобождения от наказания, неизвестные закону уголовному.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63219

Аннотация: В статье дается анализ координации процессуальных и материальных отраслевых юридических конструкций в рамках межотраслевой юридической конструкции механизма уголовно-правового регулирования. Подробно рассматриваются формы обратного воздействия уголовно-процессуального права на уголовный процесс и через него на материальное уголовное право, а именно: субсидиарное применение норм уголовно-процессуального права к некоторым категориям и понятиям материального уголовного права; трактовки признаков преступления в процессуальных актах обуславливают необходимость внесения уточняющих корректировок в материальное право; уголовно-процессуальный закон выполняет роль «инициатора» изменений в Уголовный кодекс РФ; отказ от включения в уголовный закон составов преступлений с административной преюдицией вызван соображениями уголовно-процессуального доказывания; применение норм уголовно-процессуального права при придании обратной силы законам иной (неуголовной) отраслевой принадлежности; уголовно-процессуальные юридические конструкции, выработанные судебной практикой, предопределяют возможность применения конструкций материального уголовного права; неприменение уголовного закона в силу процессуальной нецелесообразности; юридические конструкции, выработанные в судебной практике, обуславливают согласованность применения норм уголовного права через право уголовно-процессуальное; уголовно-процессуальный закон устанавливает основания освобождения от наказания, неизвестные закону уголовному.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.9118

Аннотация: В статье через общую теорию судебной экспертизы как методологическую основу не только судебно-экспертной, но и любой экспертной деятельности – формы практической деятельности, осуществляемой в интересах общества, раскрывается понятие и сущность нормативно-правового текста, предлагается определение антикоррупционной экспертизы нормативно-правовых актов и проектов нормативно-правовых актов, определяется предмет, объект, цели и задачи этой экспертизы и на этой основе рассматриваются особенности формы и содержания заключения эксперта антикоррупционной экспертизы. Проанализированы требования к компетенции экспертов, структуре заключения в целом содержанию основных его частей: вводной, исследовательской. синтезирующей и выводов. Отмечается, что выделение законодателем типовых коррупциогенных факторов определяет два направления антикоррупционного экспертного исследования: выявление и обоснование типовых коррупциогенных факторов, перечисленных в общей методике; выявление и обоснование нетиповых коррупциогенных факторов На этой основе изложено авторское видение путей решения правовых, научно-методических и организационных проблем проведения антикоррупционных экспертиз нормативных правовых актов и их проектов.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63220

Аннотация: В статье через общую теорию судебной экспертизы как методологическую основу не только судебно-экспертной, но и любой экспертной деятельности — формы практической деятельности, осуществляемой в интересах общества, раскрывается понятие и сущность нормативно-правового текста, предлагается определение антикоррупционной экспертизы нормативно-правовых актов и проектов нормативно-правовых актов, определяется предмет, объект, цели и задачи этой экспертизы и на этой основе рассматриваются особенности формы и содержания заключения эксперта антикоррупционной экспертизы. Проанализированы требования к компетенции экспертов, структуре заключения в целом содержанию основных его частей: вводной, исследовательской синтезирующей и выводов. Отмечается, что выделение законодателем типовых коррупциогенных факторов определяет два направления антикоррупционного экспертного исследования: выявление и обоснование типовых коррупциогенных факторов, перечисленных в общей методике; выявление и обоснование нетиповых коррупциогенных факторов. На этой основе изложено авторское видение путей решения правовых, научно-методических и организационных проблем проведения антикоррупционных экспертиз нормативных правовых актов и их проектов.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.8922

Аннотация: От согласованности действий участников процесса зависит эффективность всей системы правосудия государства. Ключевым звеном общей цепочки взаимодействия может считаться деятельность инициаторов назначения экспертизы и судебного эксперта. Основой взаимодействия является наличие у них необходимого комплекса специальных знаний, позволяющих им ориентироваться в результатах работы друг друга. Отсутствие должного понимания возможностей того или иного специалиста решать задачи стоящих перед стороной доказывания, порождает необходимость проводить дополнительные процессуальные действия в вид допроса эксперта или назначения дополнительных экспертиз, что естественно, сказывается на сроках производства по делу. Решение указанной проблемы видится в более тесном взаимодействии экспертов (специалистов) с инициаторами назначения экспертиз, проведении предварительных консультаций, в ходе которых возможно уточнить стоящие перед сторонами задачи, вид назначаемой экспертизы, компетенцию эксперта, перечень направляемых на исследование объектов, сведения связанные с назначением, а также перспективу использования результатов исследований.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63221

Аннотация: От согласованности действий участников процесса зависит эффективность всей системы правосудия государства. Ключевым звеном общей цепочки взаимодействия может считаться деятельность инициаторов назначения экспертизы и судебного эксперта. Основой взаимодействия является наличие у них необходимого комплекса специальных знаний, позволяющих им ориентироваться в результатах работы друг друга. Отсутствие должного понимания возможностей того или иного специалиста решать задачи стоящих перед стороной доказывания, порождает необходимость проводить дополнительные процессуальные действия в вид допроса эксперта или назначения дополнительных экспертиз, что естественно, сказывается на сроках производства по делу.Решение указанной проблемы видится в более тесном взаимодействии экспертов (специалистов) с инициаторами назначения экспертиз, проведении предварительных консультаций, в ходе которых возможно уточнить стоящие перед сторонами задачи, вид назначаемой экспертизы, компетенцию эксперта, перечень направляемых на исследование объектов, сведения, связанные с назначением, а также перспективу использования результатов исследований.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.9561

Аннотация: Статья посвящена исследованию правовых последствий вынесения прокурорами требований об изменении нормативного правового акта, составленного по результатам проведения антикоррупционной экспертизы. Рассматриваются спорные вопросы, связанные со сроками рассмотрения требований нормотворческими органами, анализируются варианты обжалования требований и случаи направления вместо них протестов. Отдельно рассматриваются случаи направления прокурорами информаций о выявлении коррупциогенных факторов. Это связано с тем, что информации составляются при обнаружении кор-рупциогенных факторов в правовых актах, которые формально не подпадают под полномочия органов прокуратуры, возложенные на не Федеральным законом «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» (например, законопроекты, ненормативные правовые акты). Если же при проведении антикоррупционной экспертизы обнаруживается противоречащий закону правовой акт или отдельная норма, то применяется такая форма прокурорского реагирования как принесение протеста. Особое внимание уделяется проблемам процессуального законодательства, связанным с отсутствием закрепления возможности для прокуроров требовать внесения изменений в нормативные правовые акты в судебном порядке, предлагаются способы их разрешения.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63222

Аннотация: Статья посвящена исследованию правовых последствий вынесения прокурорами требований об изменении нормативного правового акта, составленного по результатам проведения антикоррупционной экспертизы. Рассматриваются спорные вопросы, связанные со сроками рассмотрения требований нормотворческими органами, анализируются варианты обжалования требований и случаи направления вместо них протестов. Отдельно рассматриваются случаи направления прокурорами информаций о выявлении коррупциогенных факторов. Это связано с тем, что информации составляются при обнаружении коррупциогенных факторов в правовых актах, которые формально не подпадают под полномочия органов прокуратуры, возложенные на неё Федеральным законом «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» (например, законопроекты, ненормативные правовые акты). Если же при проведении антикоррупционной экспертизы обнаруживается противоречащий закону правовой акт или отдельная норма, то применяется такая форма прокурорского реагирования, как принесение протеста. Особое внимание уделяется проблемам процессуального законодательства, связанным с отсутствием закрепления возможности для прокуроров требовать внесения изменений в нормативные правовые акты в судебном порядке, предлагаются способы их разрешения.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.8046

Аннотация: Новая, иная природа современных вооруженных конфликтов ставит новые задачи перед международным правом, в том числе – перед международно-правовой защитой культурных ценностей. В статье анализируются (не)соответствия действий коалиции по защите иракских культурных ценностей в 2003-2011 гг. современному международному праву. В ходе работы использовались сравнительно-правовой, исторический, индуктивный и дедуктивный методы. В первом разделе статьи рассматриваются соответствующие обязательства сторон по договорному и обычному международному праву. Определяются аргументы, по которым отсутствие ратификации Гаагской конвенции о защите культурных ценностей 1954 г. не умаляет обязательств по защите культурного наследия Ирака – в том числе, в силу ном обычного международного гуманитарного права. Во втором разделе анализируется эффективность национально-правовых мер США по борьбе с последствиями мародерства в Ираке. Рассматривается ряд национальных американских актов, таких как Общий приказ 1А, Акт об исключительных мерах защиты иракских древностей и Акт об имплементации Конвенции о культурных ценностях. Определяется, что хотя ряд мер, таких как ограничение импорта, соответствовал критической ситуации с иракскими артефактами, подобные меры были приняты слишком поздно либо не были достаточно сильны ввиду нератификации США многих ключевых положений основных международно-правовых инструментов по защите объектов культуры.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63223

Аннотация: Новая, иная природа современных вооруженных конфликтов ставит новые задачи перед международным правом, в том числе — перед международно-правовой защитой культурных ценностей. В статье анализируются (не)соответствия действий коалиции по защите иракских культурных ценностей в 2003–2011 гг. современному международному праву. В ходе работы использовались сравнительно-правовой, исторический, индуктивный и дедуктивный методы. В первом разделе статьи рассматриваются соответствующие обязательства сторон по договорному и обычному международному праву. Определяются аргументы, по которым отсутствие ратификации Гаагской конвенции о защите культурных ценностей 1954 г. не умаляет обязательств по защите культурного наследия Ирака — в том числе, в силу норм обычного международного гуманитарного права. Во втором разделе анализируется эффективность национально-правовых мер США по борьбе с последствиями мародерства в Ираке. Рассматривается ряд национальных американских актов, таких, как Общий приказ 1А, Акт об исключительных мерах защиты иракских древностей и Акт об имплементации Конвенции о культурных ценностях. Определяется, что хотя ряд мер, таких как ограничение импорта, соответствовал критической ситуации с иракскими артефактами, подобные меры были приняты слишком поздно либо не были достаточно сильны ввиду нератификации США многих ключевых положений основных международно-правовых инструментов по защите объектов культуры.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.9634

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы соотношения права Всемирной тороговой организации (ВТО) с общим международным правом в контексте права международной ответственности. Автор обосновывает точку зрения, что нормы общего международного права об ответственности государств, кодифицированные в подготовленных Комиссией международного права ООН Статьях об ответственности государств за международно-противоправные деяния 2001 г., применимы к отношениям в рамках ВТО. Право ВТО, являясь самостоятельным автономным правовым режимом в общих рамках международного права, содержит ряд специальных правил и процедур, регламентирующих, прежде всего, содержание и имплементацию ответственности за нарушение обязательств по праву ВТО. Однако во всех случаях, когда право ВТО прямо не предусматривает иных положений, применяются принципы общего международного права. Более того, эти принципы используются для толкования и определения содержания специальных правил и процедур по праву ВТО, в частности, контрмер.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.10.63224

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы соотношения права Всемирной торговой организации (ВТО) с общим международным правом в контексте права международной ответственности. Автор обосновывает точку зрения, что нормы общего международного права об ответственности государств, кодифицированные в подготовленных Комиссией международного права ОО Н Статьях об ответственности государств за международно-противоправные деяния 2001 г., применимы к отношениям в рамках ВТО. Право ВТО, являясь самостоятельным автономным правовым режимом в общих рамках международного права, содержит ряд специальных правил и процедур, регламентирующих, прежде всего, содержание и имплементацию ответственности за нарушение обязательств по праву ВТО. Однако во всех случаях, когда право ВТО прямо не предусматривает иных положений, применяются принципы общего международного права. Более того, эти принципы используются для толкования и определения содержания специальных правил и процедур по праву ВТО, в частности, контрмер.