DOI: 10.7256/1994-1471.2013.2.6689

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы юрисдикции английского суда на примере возникновения спора из договора международной купли-продажи товаров. Целью настоящей статьи является выявление случаев, при которых российская компания может быть вызвана в английский суд в качестве ответчика по иску, вытекающему из договора. Автор освещает английские процессуальные нормы в отношении вызова в суд иностранной компании, находящейся как в пределах английской юрисдикции (в случае нахождения филиала или другого места деловой активности компании на территории Англии), так и за пределами английской юрисдикции. Особое внимание уделено связующим факторам (заключение договора на территории Англии, нарушение договора на территории Англии и др.), которые позволяют английскому суду признать свою компетенцию по рассмотрению спора, вытекающему из договора, над ответчиком, находящимся за пределами английской юрисдикции. Рассматриваются значения этих связующих факторов согласно английскому праву (например, в каких случаях договор будет признан нарушенным в пределах юрисдикции английского суда и др.).

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.2.6793

Аннотация: Основные положения статьи посвящены анализу норм европейского права, регламентирующих порядок применения к договорам страхования норм об одностороннем отказе от исполнения обязательств. Сравнительный анализ проводится на примере двух европейских стран – Великобритании и Германии. Особое внимание в статье уделяется взаимосвязи возможных к применению оснований для одностороннего отказа от исполнения обязательств с фактами неисполнения второй стороной обязательств по договору.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.2.6856

Аннотация: Сельскохозяйственный сектор экономики является стратегически важной сферой государственного регулирования, но в то же время и многогранным с точки зрения правого регулирования. Важную роль в условиях членства России в ВТО является выработка торговой политики, которая с одной стороны создавала бы прозрачные и понятные нормы для импортеров, а с другой стороны поддерживала национального производителя сельскохозяйственной продукции согласно нормам ВТО. В данной статье рассмотрены основные аспекты правового регулирования торговой политики в сельском хозяйстве в условиях членства России в ВТО, изучены и проанализированы норма Соглашений ВТО в этой сфере, исследуются особенности взятых на себя обязательств в ходе переговоров в сфере тарифно-таможенного регулирования, фитосанитарного контроля и внутригосударственной поддержи сельскохозяйственного сектора. Сравнив нормы международных соглашений и действующего национального законодательства, был сделан вывод, что необходимо принять ряд изменений в нормативно-правовую базу в сфере сельского хозяйства во время переходного периода предусмотренного Протоколом о присоединении.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.2.7033

Аннотация: Регулирование инвестиционной деятельности в рамках правого поля представляет особый интерес, в особенности в связи с тем, что Российская Федерация на сегодняшний день является членом ВТО. Членство России в ВТО является основанием для внесения изменений в российское законодательство. В данной статье рассмотрены вопросы правого регулирования соглашений о разделе продукции и национальной автомобильной промышленности, обязательства России относительно изменения и приведения в соответствие с нормами соглашений ВТО законодательства в данных сферах инвестирования. На основании сопоставления действующих национальных норм и положений, содержащихся в соглашениях ВТО, удалось выявить то, что, если в сфере регулирования соглашений о разделе продукции Россия исполнила принятые на себя обязательства, то относительно привлечения инвестиций для развития национальной автомобильной промышленности Россия лишь пошла на предоставление отдельных инвестиционных льгот, подтвердив, что не позднее 2016 года начнет консультации касательно соответствующих ВТО мер, которые могут применяться в данной сфере.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.3.7447

Аннотация: Развитие международных экономических отношений послужило формированию неформальных источников для регулирования международных коммерческих отношений. Характер таких регуляторов позволил участникам международного коммерческого оборота самим регулировать свои отношения, что привело к появлению такого явления как «саморегулирование». Существующие концепции не дают однозначного ответа на природу неформальных регуляторов. Опираясь на существо неформальных источников, опосредующих регулирование, в большей степени зависящее непосредственно от участников коммерческого оборота, целесообразно именовать такие регуляторы «инструменты саморегулирования». В содержание данного понятия необходимо включить регуляторы, адресованные участникам коммерческого оборота в качестве рекомендательных документов и направленные на регулирование международных коммерческих отношений. Сложная система таких регуляторов формирует транснациональную систему инструментов саморегулирования международного коммерческого оборота. Статика инструментов саморегулирования не отражает процесс правового регулирования. Однако такие регуляторы потенциально могут получить динамику в договорном регулировании, поэтому, будучи в статичном состоянии, они входят в механизм правового регулирования. Таким образом, система инструментов саморегулирования дополняет механизм правового регулирования международного коммерческого оборота.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.5.7460

Аннотация: В российском законодательстве и отечественной юридической литературе отсутствует четко сформулированный перечень принципов международного частного права, но при скрупулезном анализе законодательства и правоприменительной практики становится ясно, что регулирование частноправовых отношений с иностранным элементом подчинено определенным основополагающим правилам. Отраслевые принципы в этой области права могут быть сформулированы, лишь подчиняясь логике их классификации. Принципы международного частного права, наиболее часто выделяемые современными авторами, имеют различную природу. Представляется методологически важным разделить их на две группы: 1) принципы, обусловливающие возможность и необходимость применения иностранного права и пределы его применения; 2) принципы, обусловливающие выбор права при решении конкретной коллизионной проблемы (принципы коллизионного регулирования). К принципам первой группы относятся: принцип применения иностранного права, принцип равенства национального права различных государств, принцип защиты отечественного правопорядка; к принципам второй группы - принцип автономии воли сторон, территориальный принцип, принцип наиболее тесной связи. Было бы целесообразно принять закон «Об основах международного частного права», в котором следует закрепить статью, посвященную его принципам.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.5.7822

Аннотация: В данной статье рассмотрена проблема правомерности установления в договоре трансграничного лизинга правовых конструкций зарубежного контрактного права, не имеющих прямого законодательного закрепления в российском праве, таких как потестативные и смешанные условия, опцион, гарантии, заверения, заранее оцененные убытки, как способы защиты прав от нарушений. В работе выделены трудности, возникающие у российских судов при рассмотрении споров в связи с нарушением сторонами нетипичных условий трансграничных лизинговых контрактов, приведены способы преодоления пробелов правового регулирования данных положений, изучено влияние зарубежных договорных конструкций на российское гражданское право. Выводы базируются на анализе новаций Гражданского кодекса РФ, закрепленных в проекте Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации», судебной практики и зарубежного права.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.6.7921

Аннотация: Российское право, равно как и международные конвенции по унификации лизинговых правоотношений, в качестве основного признака, относящего договор лизинга к трансграничным контрактам, выделяют иностранную «национальность» лизингодателя или лизингополучателя. В данной статье выделены иные признаки, относящие лизинг к трансграничным правоотношениям и связывающие его с международным правопорядком, а также юридические и практические последствия осложнения сделки иностранными признаками. В качестве трансграничных элементов рассмотрены: участие в лизинговой сделке иностранных продавца, а также лиц, вступивших в договор лизинга в результате замены сторон в обязательстве, или в связи с исполнением обязательства за должника. Помимо иностранных субъектов в статье приводятся случаи осложнения договора лизинга нахождением объекта договора на территории иностранного государства, и заключения договора за рубежом. Выводы основываются на анализе судебной практики арбитражных судов, положений доктрины, российского и зарубежного законодательства.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.7.8019

Аннотация: Российское и зарубежное право по-разному квалифицирует отношения по лизингу, детально не конкретизируя в законодательстве общие и специальные признаки, присущие данному институту и отдельным его видам. В большинстве стран лизинг определяется как разновидность схожих гражданско-правовых институтов, таких как аренда, купля-продажа в рассрочку, кредит и регулируется по аналогии общими нормами, применяемыми к отношениям сторон при имущественном найме, продаже и другим. В суде при рассмотрении споров, возникающих в связи с договором международного лизинга, данный подход к определению лизинга порождает проблемы коллизии квалификации и переквалификации договора лизинга в договор иной гражданско-правовой конструкции. В статье путем анализа и обобщения опыта законодательного и судебного регулирования лизинговых отношений в разных странах, основываясь на международных унифицированных конвенциях и доктрине, определены общие и специальные признаки лизинга, позволяющие выделить его в отдельный институт и отграничить от схожих гражданско-правовых конструкций.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.1.8891

Аннотация: В статье анализируется механизм действия принципа наиболее тесной связи по методу «сравнения ущерба» (консеквенциальному методу), предложенному американским ученым В. Бакстером и кодифицированному в Книге IV ГК Луизианы (автор-разработчик С. Симеонидес). В соответствии с консеквенциальным методом любой акт (действие или документ) следует судить исключительно по его последствиям. Консеквенциализм в международном частном праве выражается в том, что выбор применимого права обсуждается по последствиям, которые этот выбор производит на интересы и ценности, отраженные в противоречивых законах. Автором рассматриваются легальные факторы, составляющие содержание наиболее тесной связи, обосновывается вывод о том, что консеквенциальная методология в международном частном праве не только ограничивает автономию воли, но и одновременно аккумулирует в себе ещё и обе оговорки о публичном порядке (собственно оговорку о публичном порядке и институт сверхимперативных норм), дается определение принципа наиболее тесной связи.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.1.63804

Аннотация: В статье анализируется механизм действия принципа наиболее тесной связи по методу «сравнения ущерба» (консеквенциальному методу), предложенному американским ученым В. Бакстером и кодифицированному в Книге IV ГК Луизианы (автор-разработчик С. Симеонидес). В соответствии с консеквенциальным методом любой акт (действие или документ) следует судить исключительно по его последствиям. Консеквенциализм в международном частном праве выражается в том, что выбор применимого права обсуждается по последствиям, которые этот выбор производит на интересы и ценности, отраженные в противоречивых законах. Автором рассматриваются легальные факторы, составляющие содержание наиболее тесной связи, обосновывается вывод о том, что консеквенциальная методология в международном частном праве не только ограничивает автономию воли, но и одновременно аккумулирует в себе ещё и обе оговорки о публичном порядке (собственно оговорку о публичном порядке и институт сверхимперативных норм), дается определение принципа наиболее тесной связи.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.1.63805

Аннотация: В условиях современного трансграничного коммерческого оборота решающее значение приобретает доступ к финансированию, что увеличивает роль средств, обеспечивающих надлежащее исполнение обязательства. Наиболее эффективным инструментом унификации обеспечительных сделок выступает Конвенция о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования. В статье рассмотрены способы квалификации обеспечительных сделок, отмечаются возможные противоречия при квалификации обеспечительных сделок с позиций применимого права. Разъяснены положения статьи 2 Конвенции, содержащие указания на необходимость применения национального права в целях квалификации обеспечительной сделки в качестве устанавливающей международную гарантию в отношении подвижного оборудования. Рассматривается вопрос о роли понятийного аппарата Конвенции при автономной квалификации обеспечительной сделки. Выдвинуто предположение о необходимости осуществления процедуры квалификации в два этапа - опираясь на понятийный аппарат Конвенции (что вкупе с общими целями и принципами позволяет охватить наибольшее количество видов обеспечительных сделок), затем, с позиций применимого права. Сделан вывод о необходимости разумного сочетания подходов к процедуре квалификации и роли функционального подхода к регулированию обеспечительных сделок.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.1.63806

Аннотация: В статье анализируется понятие объективной арбитрабильности. На основе положений федерального законодательства детально рассматриваются общие условия объективной арбитрабильности, в частности, гражданско-правовая природа спора, наличие иностранного элемента в спорных отношениях. Исследуется понятие «коммерческое предприятие стороны». Формулируются выводы об арбитрабильности и неарбитрабильности отдельных категорий споров, в частности, споров, предметом которых является недвижимое имущество, находящееся на территории Российской Федерации, или права на него; имущественных споров, связанных с пользованием недрами; споров между участниками торгов на фондовой бирже, между ними и их контрагентами; споров о достоверности величины рыночной или иной стоимости объекта оценки; споров между поставщиками и покупателями при заключении, изменении, расторжении и исполнении государственных контрактов на закупку и поставку сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия для государственных нужд, а также споров о возмещении убытков; споров между государством и инвестором из соглашений о разделе продукции; споров, связанных с защитой интеллектуальных прав. Приводятся примеры практики государственных арбитражных судов, Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово- промышленной палате РФ. Особое внимание уделяется спорам, связанным с законодательством о банкротстве, налогах, корпоративным спорам, выводы об арбитрабильности и неарбитрабильности которых обосновываются с учетом положений отечественной доктрины, а также предложений практикующих юристов. В качестве общего правила определения объективной арбитрабильности предлагается презумпция арбитрабильности споров.

Аннотация:

Аннотация:

Аннотация:

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.3.62473

Аннотация: Развитие международных экономических отношений послужило формированию неформальных источников для регулирования международных коммерческих отношений. Характер таких регуляторов позволил участникам международного коммерческого оборота самим регулировать свои отношения, что привело к появлению такого явления, как «саморегулирование». Существующие концепции не дают однозначного ответа на природу неформальных регуляторов. Опираясь на существо неформальных источников, опосредующих регулирование, в большей степени зависящее непосредственно от участников коммерческого оборота, целесообразно именовать такие регуляторы: «инструменты саморегулирования». В содержание данного понятия необходимо включить регуляторы, адресованные участникам коммерческого оборота в качестве рекомендательных документов и направленные на регулирование международных коммерческих отношений. Сложная система таких регуляторов формирует транснациональную систему инструментов саморегулирования международного коммерческого оборота. Статика инструментов саморегулирования не отражает процесс правового регулирования. Однако такие регуляторы потенциально могут получить динамику в договорном регулировании, поэтому, будучи в статичном состоянии, они входят в механизм правового регулирования. Таким образом, система инструментов саморегулирования дополняет механизм правового регулирования международного коммерческого оборота.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.10231

Аннотация: В данной статье рассматриваются особенности регулирования общественных отношений в сфере транзита энергоресурсов, так же автор дает краткий обзор истории формирования этой системы отношений, начиная с 1960-х годов, заканчивая анализом проектов и соглашений в данной области на современном этапе. Особое внимание автор уделяет необходимости легитимации понятийного аппарата, а именно принятию унифицированного определения транзита энергоресурсов. Отмечается, что употребление такого понятия в действующем российском законодательстве помогло бы в решении возникающих споров в области энергетики. В частности, анализируется ряд нормативно-правовых источников, где законодательно закреплено и широко используется понятие транзита. Автором делается аргументированный вывод о принятии самостоятельного федерального закона о транзите энергоресурсов, в котором был бы сформирован понятийный аппарат и закреплено легальное определение транзита, которые соответствовали бы потребностям России как участника отношений в сфере транзита.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.64016

Аннотация: В данной статье рассматриваются особенности регулирования общественных отношений в сфере транзита энергоресурсов, так же автор дает краткий обзор истории формирования этой системы отношений, начиная с 1960-х годов, заканчивая анализом проектов и соглашений в данной области на современном этапе. Особое внимание автор уделяет необходимости легитимации понятийного аппарата, а именно принятию унифицированного определения транзита энергоресурсов. Отмечается, что употребление такого понятия в действующем российском законодательстве помогло бы в решении возникающих споров в области энергетики. В частности, анализируется ряд нормативно-правовых источников, где законодательно закреплено и широко используется понятие транзита. Автором делается аргументированный вывод о принятии самостоятельного федерального закона о транзите энергоресурсов, в котором был бы сформирован понятийный аппарат и закреплено легальное определение транзита, которые соответствовали бы потребностям России как участника отношений в сфере транзита.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.64017

Аннотация: В условиях роста трансграничного оборота решающее значение приобретают механизмы, обеспечивающие исполнение обязательств. Средства обеспечения исполнения обязательств по сей день остаются наименее урегулированной областью трансграничной торговли. Наиболее естественным выходом из сложившейся ситуации видится принятие единого унифицирующего документа. На практике применение разработанных унифицирующих документов осложняется различным содержанием основных правовых институтов. В статье проводится исследование применимости терминологии, используемой Конвенцией о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования, к реалиям российского права. Сделан вывод о необходимости автономного толкования Конвенции, сообразно базовым принципам, на которых основан документ. Констатируется неадекватность перевода Конвенции на русский язык. Также делается вывод о значительном восприятии Конвенцией концепций англо-саксонской правовой семьи, отмечается общая схожесть концепций международной гарантии и обеспечительного интереса, в связи с чем приводится общая характеристика обеспечительного интереса, как института вещного права Англии. Далее в статье исследуется содержание международной гарантии. В частности рассмотрены сделки, опосредующие создание международной гарантии. Рассмотрены основные черты международной гарантии, приводится краткий анализ средств правовой защиты, их дифференциация в зависимости от обеспечительной сделки, а также набор доступных мер воздействия на неисправную сторону. Делается вывод о вещно-правовой природе международной гарантии.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.64018

Аннотация: В статье рассматривается понятие «преюдиция» - свойство вступившего в законную силу судебного акта, в соответствии с которым, факты, установленные судебным актом, обязательны при рассмотрении иных дел с участием данных сторон. Отдельное внимание в статье уделяется проблеме преюдициальной силы решений международных коммерческих арбитражей. Основываясь на практике ВАС РФ (Определение ВАС РФ N ВАС-17458/11), автор приходит к выводу о том, что решения международных коммерческих арбитражей и решения государственных арбитражных судов обладают равной юридической силой, в соответствии с толкованием ВАС РФ ст. III Нью-Йоркской Конвенции 1958 г. Поскольку решения международных коммерческих арбитражей обладают равной юридической силой в статье делается вывод о наличии преюдициальной силы у решений международных коммерческих арбитражей, поскольку преюдициальная сила представляет собой неотъемлемое свойство вступившего в законную силу судебного акта. Вывод о наличии преюдициальной силы у решений третейских судов подкрепляется ссылкой на решение ЕСПЧ по делу «Этеш Мимарлик Мюхендишлик против Турции».

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.64019

Аннотация: Статья посвящена вопросам пересмотра решений международного коммерческого арбитража. Автором исследуются положения отечественной и зарубежной доктрины, законодательства, а также регламентов Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, Международного арбитражного суда при Международной торговой палате, Американской арбитражной ассоциации, Торговой Палаты Центра Арбитража и Медиации Сантьяго, Международной Ассоциации Торговли Зерном и Кормами (GAFTA) и Спортивного арбитражного суда (CAS) в Швейцарии Автором оцениваются положения Конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими лицами или юридическими лицами других государств от 18.03.1965, Проекта ФЗ «О внесении изменений в АПК РФ и Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» от 05.04.2013, «Комплекса мер по развитию третейского судопроизводства в РФ», Проекта ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с принятием ФЗ «О третейских судах и арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ» от 17.01.2014, приводятся примеры законодательства, а в ряде случаев доктрины и судебной практики Австралии, Австрии, Армении, Беларуси, Бельгии, Великобритании, Венгрии, Германии, Гонконга, Грузии, Египта, Индонезии, Испании, Италии, Казахстана, Канады, Латвии, Литвы, Молдовы, Нидерландов, Перу, Польши, Румынии, Сингапура, Словакии, Словении, США, Таиланда, Туниса, Украины, Филиппин, Франции, Хорватии, Чехии, Швейцарии, Швеции, Японии, анализируются теории res judicata, functus officio, «двойного контроля». В качестве методологической основы исследования использовались как общенаучные методы познания объективной реальности, так и специальные, характерные для юридических наук, методы: диалектический, дедукции и индукции, системный, сравнительный (сравнительно-правовой), формально-юридический и другие. Научная новизна обусловлена предметом исследования, а также его выводами. На основе проанализированных материалов автор приходит к заключению, что установление инстанционности стоит признать современной тенденцией международного коммерческого арбитража. Практика пересмотра принятых в рамках международного коммерческого арбитража решений будет способствовать повышению его эффективности, приведет к достижению качественно нового уровня рассмотрения трансграничных споров.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.64020

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы законодательного регулирования передачи информации, составляющей коммерческую тайну, а также основания трансграничной передачи информации, составляющей коммерческую тайну. Автор анализирует место информации, составляющей коммерческую тайну, в системе российского права, её соотношение с объектами интеллектуальной собственности, в частности, с секретами производства (ноу-хау), а также исследует природу прав обладателя информации, составляющей коммерческую тайну, и их соотношение с исключительными правами на объекты интеллектуальной собственности. Автором рассматриваются вопросы правовой квалификации договора о трансграничной передаче информации, составляющей коммерческую тайну, а также исследуется возможность осуществления трансграничной передачи информации, составляющей коммерческую тайну, на основании иных договоров: лицензионного договора, договора коммерческой концессии, договора об оказании информационных услуг. Автором вносится предложение по дополнению Федерального закона от 29.07.2004 № 98-ФЗ «О коммерческой тайне» положением, закрепляющим трансграничную передачу информации, составляющей коммерческую тайну.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.6.62746

Аннотация: Российское право, равно как и международные конвенции по унификации лизинговых правоотношений, в качестве основного признака, относящего договор лизинга к трансграничным контрактам, выделяют иностранную «национальность» лизингодателя или лизингополучателя. В данной статье выделены иные признаки, относящие лизинг к трансграничным правоотношениям и связывающие его с международным правопорядком, а также юридические и практические последствия осложнения сделки иностранными признаками. В качестве трансграничных элементов рассмотрены: участие в лизинговой сделке иностранных продавца, а также лиц, вступивших в договор лизинга в результате замены сторон в обязательстве, или в связи с исполнением обязательства за должника. Помимо иностранных субъектов в статье приводятся случаи осложнения договора лизинга нахождением объекта договора на территории иностранного государства, и заключения договора за рубежом. Выводы основываются на анализе судебной практики арбитражных судов, положений доктрины, российского и зарубежного законодательства.

DOI: 10.7256/1994-1471.2013.7.62878

Аннотация: Российское и зарубежное право по-разному квалифицирует отношения по лизингу, детально не конкретизируя в законодательстве общие и специальные признаки, присущие данному институту и отдельным его видам. В большинстве стран лизинг определяется как разновидность схожих гражданско-правовых институтов, таких как аренда, купля-продажа в рассрочку, кредит и регулируется по аналогии общими нормами, применяемыми к отношениям сторон при имущественном найме, продаже и другим. В суде при рассмотрении споров, возникающих в связи с договором международного лизинга, данный подход к определению лизинга порождает проблемы коллизии квалификации и переквалификации договора лизинга в договор иной гражданско-правовой конструкции. В статье путем анализа и обобщения опыта законодательного и судебного регулирования лизинговых отношений в разных странах, основываясь на международных унифицированных конвенциях и доктрине, определены общие и специальные признаки лизинга, позволяющие выделить его в отдельный институт и отграничить от схожих гражданско-правовых конструкций.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.5.9758

Аннотация: В статье в сравнительно-правовом аспекте рассматриваются особенности формирования концепции публичного порядка в российской и французской правовых системах, которые привели к различным подходам к тому, какое место данная концепция в них занимает. Автор приходит к выводу, что образовавшаяся как категория внутреннего права концепция публичного порядка во французском праве обладает характером общеправового принципа, фундаментальной категории права, распространяющей свое действие на все отрасли права, в то время как в отечественной правовой системе эта категория в настоящее время разработана лишь в рамках международного частного права. Указанные особенности влияют на появление юридических конструкций отдельных видов публичного порядка, в частности, неизвестной отечественной науке категории публичного экономического порядка. Автор предлагает рассмотреть в историческом аспекте особенности формирования данной категории во французском праве, а также изменения, которые она претерпевает в последнее время.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.5.64908

Аннотация: В статье в сравнительно-правовом аспекте рассматриваются особенности формирования концепции публичного порядка в российской и французской правовых системах, которые привели к различным подходам к тому, какое место данная концепция в них занимает. Автор приходит к выводу, что образовавшаяся как категория внутреннего права концепция публичного порядка во французском праве обладает характером общеправового принципа, фундаментальной категории права, распространяющей свое действие на все отрасли права, в то время как в отечественной правовой системе эта категория в настоящее время разработана лишь в рамках международного частного права. Указанные особенности влияют на появление юридических конструкций отдельных видов публичного порядка, в частности, неизвестной отечественной науке категории публичного экономического порядка. Автор предлагает рассмотреть в историческом аспекте особенности формирования данной категории во французском праве, а также изменения, которые она претерпевает в последнее время.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.5.64909

Аннотация: Статья посвящена вопросу критериев арбитрабильности спора. На основе анализа проблематики применения арбитрабильности спора, которая заключается в постепенном расширении круга вопросов, допустимых к рассмотрению международным коммерческом арбитражем, что порождает целый ряд сложностей, а также необходимость нахождения инструментария, при помощи которого стало бы возможным достижение единообразия в отнесении тех или иных споров к категории арбитрабильных, автором приводятся аргументы в пользу выделения критериев арбитрабильности спора. Формулируя основные требования, которым должны отвечать указанные критерии, автор предлагает собственный вариант критериев арбитрабильности спора, приводя обоснование их практического применения. Особое внимание в статье уделяется вопросам пересмотра решения международного коммерческого арбитража, ответственности третейских судей. Автором оцениваются положения новой редакции Регламента международного арбитражного суда при МТП (ICC), а также Проекта Федерального закона «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс РФ и Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» и «Комплекса мер по развитию третейского судопроизводства в РФ», предложенных Министерством юстиции РФ в 2013 году.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.6.9557

Аннотация: Статья посвящена такой категории международного коммерческого арбитража, как субъективная арбитрабильность. На основе существующих научных исследований в статье дается понятие субъективной арбитрабильности. Автор анализирует наиболее актуальные в этой сфере вопросы, в частности, о возможности участия в международном коммерческом арбитраже государств, государственных органов и организаций, государственных учреждений и иных юридических лиц публичного права, а также третьих лиц, проблемы перемены лиц в арбитражном соглашении. Особое внимание в статье уделяется положениям Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 г., Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Российской Федерацией, Европейскими сообществами и их государствами-членами, соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений, а также нормам отечественного законодательства, в частности, ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», ФЗ «О соглашениях о разделе продукции». В статье анализируются положения регламентов некоторых международных арбитражных институтов, приводятся примеры из практики Европейского суда по правам человека, МКАС при ТПП РФ, МАК при ТПП РФ, а также судов России и Франции. Автор обращается к отечественной и зарубежной доктрине международного коммерческого арбитража.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.6.65102

Аннотация: Статья посвящена такой категории международного коммерческого арбитража, как субъективная арбитрабильность. На основе существующих научных исследований в статье дается понятие субъективной арбитрабильности. Автор анализирует наиболее актуальные в этой сфере вопросы, в частности, о возможности участия в международном коммерческом арбитраже государств, государственных органов и организаций, государственных учреждений и иных юридических лиц публичного права, а также третьих лиц, проблемы перемены лиц в арбитражном соглашении. Особое внимание в статье уделяется положениям Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 г., Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Российской Федерацией, Европейскими сообществами и их государствами-членами, соглашений о поощрении и взаимной защите капиталовложений, а также нормам отечественного законодательства, в частности, ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», ФЗ «О соглашениях о разделе продукции». В статье анализируются положения регламентов некоторых международных арбитражных институтов, приводятся примеры из практики Европейского суда по правам человека, МКАС при ТПП РФ, МАК при ТПП РФ, а также судов России и Франции. Автор обращается к отечественной и зарубежной доктрине международного коммерческого арбитража.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.6.10357

Аннотация: В настоящее время в условиях рыночного производства товаров недостаточно просто произвести товар, необходимо организовать его сбыт с целью получения плодотворных результатов. Данная статья посвящена вопросам регулирования и соотношения международного договора франчайзинга и договора коммерческой концессии, как одних из самых популярных способов ведения бизнеса за рубежом и в Российской Федерации. Целью работы является анализ теоретических и практических проблем, возникающих при правовом регулировании договора франчайзинга в Российской Федерации, не имеющего законодательного закрепления и разграничения его с договором коммерческой концессии, получившей отражение в части 4 Гражданского Кодекса Российской Федерации. В соответствии с данной целью одними из главных задач являются анализ возникновения терминов "франчайзинг" и "концессия", соотношения двух договоров с целью выявления законодательства, которое будет их регулировать, зарубежная практика применения договора франчайзинга и договора коммерческой концессии, пробелы в праве, регулирующее данные виды договоров и способы их устранения на основании сделанного анализа. При подготовке данной работы использовались общенаучные методы системного анализа, анализа и обобщения научных, нормативных и практических материалов, исторический, логический подходы. Центральное место в исследовании предмета заняли специальные юридические методы: формально-юридического анализа и метод сравнительного правоведения. Научная новизна работы состоит в том, что работа представляет собой комплексное исследование регулирования и соотношения международного договора франчайзинга и договора коммерческой концессии с целью выявления касающихся их пробелов в праве иностранных государств и российского права. Исследование показывает о слабости регулирования данных видов договоров, что проявляется в: -отсутствии унифицированных правил, касающихся определения и регулирования договора франчайзинга, -расхождении исторического и фактического содержания термина "коммерческая концессия" -различии определения соотношения данных договоров, а именно, мнение одних ученых сводится к идентичности двух договоров, а другие ученые полагают, что данные договоры соотносятся между собой как часть и целое -в том, что в международном законодательстве отсутствует единое наименование сторон по договору, что затрудняет регулирование данного вида правоотношений в силу возможности неоднозначного понимания терминов. -несоответствии названия главы 54 Гражданского Кодекса Российской Федерации(далее ГК РФ) ее фактическому содержанию. Предлагается, создать унифицированные правила, регулирующие международный договор франчайзинга. В рамках этих правил следует внести единое понятие франчайзинга, сторон договора, объект франчайзинга, перечень документов который бы регулировал все этапы создания франчайзинговой системы. А для участников франчайзинговых договоров государство должно создать льготную систему налогообложения с целью достаточно быстрого развития своей предпринимательской деятельности. А также представляется необходимым изменить название главы 54 ГК РФ с коммерческой концессии на франчайзинга. Данное изменение поможет избежать расхождение в определении договора и фактического его содержания.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.6.65103

Аннотация: В настоящее время в условиях рыночного производства товаров недостаточно просто произвести товар, необходимо организовать его сбыт с целью получения плодотворных результатов. Данная статья посвящена вопросам регулирования и соотношения международного договора франчайзинга и договора коммерческой концессии, как одних из самых популярных способов ведения бизнеса за рубежом и в Российской Федерации. Целью работы является анализ теоретических и практических проблем, возникающих при правовом регулировании договора франчайзинга в Российской Федерации, не имеющего законодательного закрепления и разграничения его с договором коммерческой концессии, получившей отражение в части 4 Гражданского Кодекса Российской Федерации. В соответствии с данной целью одними из главных задач являются анализ возникновения терминов "франчайзинг" и "концессия", соотношения двух договоров с целью выявления законодательства, которое будет их регулировать, зарубежная практика применения договора франчайзинга и договора коммерческой концессии, пробелы в праве, регулирующее данные виды договоров и способы их устранения на основании сделанного анализа. При подготовке данной работы использовались общенаучные методы системного анализа, анализа и обобщения научных, нормативных и практических материалов, исторический, логический подходы. Центральное место в исследовании предмета заняли специальные юридические методы: формально-юридического анализа и метод сравнительного правоведения. Научная новизна работы состоит в том, что работа представляет собой комплексное исследование регулирования и соотношения международного договора франчайзинга и договора коммерческой концессии с целью выявления касающихся их пробелов в праве иностранных государств и российского права. Исследование показывает о слабости регулирования данных видов договоров, что проявляется в: -отсутствии унифицированных правил, касающихся определения и регулирования договора франчайзинга, -расхождении исторического и фактического содержания термина "коммерческая концессия" -различии определения соотношения данных договоров, а именно, мнение одних ученых сводится к идентичности двух договоров, а другие ученые полагают, что данные договоры соотносятся между собой как часть и целое -в том, что в международном законодательстве отсутствует единое наименование сторон по договору, что затрудняет регулирование данного вида правоотношений в силу возможности неоднозначного понимания терминов. -несоответствии названия главы 54 Гражданского Кодекса Российской Федерации(далее ГК РФ) ее фактическому содержанию. Предлагается, создать унифицированные правила, регулирующие международный договор франчайзинга. В рамках этих правил следует внести единое понятие франчайзинга, сторон договора, объект франчайзинга, перечень документов который бы регулировал все этапы создания франчайзинговой системы. А для участников франчайзинговых договоров государство должно создать льготную систему налогообложения с целью достаточно быстрого развития своей предпринимательской деятельности. А также представляется необходимым изменить название главы 54 ГК РФ с коммерческой концессии на франчайзинга. Данное изменение поможет избежать расхождение в определении договора и фактического его содержания.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.1.9740

Аннотация: В условиях современного трансграничного коммерческого оборота решающее значение приобретает доступ к финансированию, что увеличивает роль средств, обеспечивающих надлежащее исполнение обязательства. Наиболее эффективным инструментом унификации обеспечительных сделок выступает Конвенция о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования. В статье рассмотрены способы квалификации обеспечительных сделок, отмечаются возможные противоречия при квалификации обеспечительных сделок с позиций применимого права. Разъяснены положения статьи 2 Конвенции, содержащие указания на необходимость применения национального права в целях квалификации обеспечительной сделки в качестве устанавливающей международную гарантию в отношении подвижного оборудования.Рассматривается вопрос о роли понятийного аппарата Конвенции при автономной квалификации обеспечительной сделки. Выдвинуто предположение о необходимости осуществления процедуры квалификации в два этапа - опираясь на понятийный аппарат Конвенции (что в купе с общими целями и принципами позволяет охватить наибольшее количество видов обеспечительных сделок), затем, с позиций применимого права. Сделан вывод о необходимости разумного сочетания подходов к процедуре квалификации и роли функционального подхода к регулированию обеспечительных сделок.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.10188

Аннотация: В условиях роста трансграничного оборота решающее значение приобретают механизмы, обеспечивающие исполнение обязательств. Средства обеспечения исполнения обязательств по сей день остаются наименее урегулированной областью трансграничной торговли. Наиболее естественным выходом из сложившейся ситуации видится принятие единого унифицирующего документа. На практике применение разработанных унифицирующих документов осложняется различным содержанием основных правовых институтов. В статье проводится исследование применимости терминологии, используемой Конвенцией о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования, к реалиям российского права. Сделан вывод о необходимости автономного толкования Конвенции, сообразно базовым принципам, на которых основан документ. Констатируется неадекватность перевода Конвенции на русский язык. Также делается вывод о значительном восприятии Конвенцией концепций англо-саксонской правовой семьи, отмечается общая схожесть концепций международной гарантии и обеспечительного интереса, в связи с чем приводится общая характеристика обеспечительного интереса, как института вещного права Англии. Далее в статье исследуется содержание международной гарантии. В частности рассмотрены сделки, опосредующие создание международной гарантии. Рассмотрены основные черты международной гарантии, приводится краткий анализ средств правовой защиты, их дифференциация в зависимости от обеспечительной сделки, а также набор доступных мер воздействия на неисправную сторону. Делается вывод о вещно-правовой природе международной гарантии.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.5.9432

Аннотация: Статья посвящена вопросу критериев арбитрабильности спора. На основе анализа проблематики применения арбитрабильности спора, которая заключается в постепенном расширении круга вопросов, допустимых к рассмотрению международным коммерческом арбитражем, что порождает целый ряд сложностей, а также необходимость нахождения инструментария, при помощи которого стало бы возможным достижение единообразия в отнесении тех или иных споров к категории арбитрабильных, автором приводятся аргументы в пользу выделения критериев арбитрабильности спора. Формулируя основные требования, которым должны отвечать указанные критерии, автор предлагает собственный вариант критериев арбитрабильности спора, приводя обоснование их практического применения. Особое внимание в статье уделяется вопросам пересмотра решения международного коммерческого арбитража, ответственности третейских судей. Автором оцениваются положения новой редакции Регламента международного арбитражного суда при МТП (ICC), а также Проекта Федерального закона «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс РФ и Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» и «Комплекса мер по развитию третейского судопроизводства в РФ», предложенных Министерством юстиции РФ в 2013 году.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.1.9095

Аннотация: В статье анализируется понятие объективной арбитрабильности. На основе положений федерального законодательства детально рассматриваются общие условия объективной арбитрабильности, в частности, гражданско-правовая природа спора, наличие иностранного элемента в спорных отношениях. Исследуется понятие «коммерческое предприятие стороны». Формулируются выводы об арбитрабильности и неарбитрабильности отдельных категорий споров, в частности, споров, предметом которых является недвижимое имущество, находящееся на территории Российской Федерации, или права на него; имущественных споров, связанных с пользованием недрами; споров между участниками торгов на фондовой бирже, между ними и их контрагентами; споров о достоверности величины рыночной или иной стоимости объекта оценки; споров между поставщиками и покупателями при заключении, изменении, расторжении и исполнении государственных контрактов на закупку и поставку сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия для государственных нужд, а также споров о возмещении убытков; споров между государством и инвестором из согла¬шений о разделе продукции; споров, связанных с защитой интеллектуальных прав. Приводятся примеры практики государственных арбитражных судов, Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ. Особое внимание уделяется спорам, связанным с законодательством о банкротстве, налогах, корпоративным спорам, выводы об арбитрабильности и неарбитрабильности которых обосновываются с учетом положений отечественной доктрины, а также предложений практикующих юристов. В качестве общего правила определения объективной арбитрабильности предлагается презумпция арбитрабильности споров.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.9366

Аннотация: В статье рассматривается понятие «преюдиция» - свойство вступившего в законную силу судебного акта, в соответствии с которым, факты, установленные судебным актом, обязательны при рассмотрении иных дел с участием данных сторон. Отдельное внимание в статье уделяется проблеме преюдициальной силы решений международных коммерческих арбитражей. Основываясь на практике ВАС РФ (Определение ВАС РФ N ВАС-17458/11), автор приходит к выводу о том, что решения международных коммерческих арбитражей и решения государственных арбитражных судов обладают равной юридической силой, в соответствии с толкованием ВАС РФ ст. III Нью-Йоркской Конвенции 1958 г. Поскольку решения международных коммерческих арбитражей обладают равной юридической силой в статье делается вывод о наличии преюдициальной силы у решений международных коммерческих арбитражей, поскольку преюдициальная сила представляет собой неотъемлемое свойство вступившего в законную силу судебного акта. Вывод о наличии преюдициальной силы у решений третейских судов подкрепляется ссылкой на решение ЕСПЧ по делу «Этеш Мимарлик Мюхендишлик против Турции».

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.10248

Аннотация: Статья посвящена вопросам пересмотра решений международного коммерческого арбитража. Автором исследуются положения отечественной и зарубежной доктрины, законодательства, а также регламентов Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, Международного арбитражного суда при Международной торговой палате, Американской арбитражной ассоциации, Торговой Палаты Центра Арбитража и Медиации Сантьяго, Международной Ассоциации Торговли Зерном и Кормами (GAFTA) и Спортивного арбитражного суда (CAS) в Швейцарии Автором оцениваются положения Конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими лицами или юридическими лицами других государств от 18.03.1965, Проекта ФЗ «О внесении изменений в АПК РФ и Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» от 05.04.2013, «Комплекса мер по развитию третейского судопроизводства в РФ», Проекта ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с принятием ФЗ «О третейских судах и арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ» от 17.01.2014, приводятся примеры законодательства, а в ряде случаев доктрины и судебной практики Австралии, Австрии, Армении, Беларуси, Бельгии, Великобритании, Венгрии, Германии, Гонконга, Грузии, Египта, Индонезии, Испании, Италии, Казахстана, Канады, Латвии, Литвы, Молдовы, Нидерландов, Перу, Польши, Румынии, Сингапура, Словакии, Словении, США, Таиланда, Туниса, Украины, Филиппин, Франции, Хорватии, Чехии, Швейцарии, Швеции, Японии, анализируются теории res judicata, functus officio, «двойного контроля». В качестве методологической основы исследования использовались как общенаучные методы познания объективной реальности, так и специальные, характерные для юридических наук, методы: диалектический, дедукции и индукции, системный, сравнительный (сравнительно-правовой), формально-юридический и другие. Научная новизна обусловлена предметом исследования, а также его выводами. На основе проанализированных материалов автор приходит к заключению, что установление инстанционности стоит признать современной тенденцией международного коммерческого арбитража. Практика пересмотра принятых в рамках международного коммерческого арбитража решений будет способствовать повышению его эффективности, приведет к достижению качественно нового уровня рассмотрения трансграничных споров.

DOI: 10.7256/1994-1471.2014.3.9649

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы законодательного регулирования передачи информации, составляющей коммерческую тайну, а также основания трансграничной передачи информации, составляющей коммерческую тайну. Автор анализирует место информации, составляющей коммерческую тайну, в системе российского права, её соотношение с объектами интеллектуальной собственности, в частности, с секретами производства (ноу-хау), а также исследует природу прав обладателя информации, составляющей коммерческую тайну, и их соотношение с исключительными правами на объекты интеллектуальной собственности. Автором рассматриваются вопросы правовой квалификации договора о трансграничной передаче информации, составляющей коммерческую тайну, а также исследуется возможность осуществления трансграничной передачи информации, составляющей коммерческую тайну, на основании иных договоров: лицензионного договора, договора коммерческой концессии, договора об оказании информационных услуг. Автором вносится предложение по дополнению Федерального закона от 29.07.2004 № 98-ФЗ «О коммерческой тайне» положением, закрепляющим трансграничную передачу информации, составляющей коммерческую тайну.